113. В Пензу мимо Каменки и РамзаяНесколько часов автобусной дороги мима большого города Каменки и родового гнезда патриарха русского исторического романа Загоскина в Рамзае - и мы под вечер приехали в саму Пензу.
114. Ходили по ее историческим улицам, фотографировали, мокли под дождем, сушились на солнышке, разделяя гордость пензенцев за ухоженность
115. города на высоких присурских холмах, а под вечер перешли
116. мост и заночевали на правом, низком берегу Суры, где когда-то, по рассказу лесковского "Очарованного странника" шумела степная
117. ярмарка: "Выхожу из Пензы на Суру, за реку, на степь, где там стоят конские косяки и при них тут и татары в кибитках. Все кибитки одинаковые, но одна пестрая-препестрая... а посреди на пестрой кошме
118.в золотом тюбетейке сидит хан Джангар, по всем степям до Урала все равно что царь. "Разве,- говорю,- эта степь не под нами?" "Нет, она,- мне отвечают,- под нами, но только нам ее никак достать нельзя, потому что там до самого Каспия либо солончаки, либо одна трава, да птицы по поднебесью вьются, и чиновнику там совсем взять нечего, вот по этой причине хан Джангар там и царюет... и всех он, как надо, наказывает, а они тому рады повиноваться..."
119. - А потом, как помните, русский Иван принял участие в степном торге за чудо-лошадь, где торгующие выставляют ценой не только монеты и лошадей, но и собственные спины для взаимопорки, и... побеждает,
120. запарывает до смерти в честной борьбе конкурента-татарина... И те же татары спасают его от русского закона... Если верить Лескову, то совсем недавно это было, во второй половине прошлого века, когда Российская империя далеко-далеко, на 6-й части мира упрочила свои границы, а здесь вот, на ближней Суре все еще воспитывала вольной, т.е. ханской степью, обучала умению пороть и быть поротым, умению властвовать и умению рабствовать.
121. Ничего такого сегодня на Суре мы не увидели. Только пляж перед жилыми многоэтажками, да местного пропойцу-бича, сдержанно выпрашивавшего у нас подаяние.
122. Гордые пензенцы долго выспаривали у историков cвое происхождение от самого Ивана Грозного и времени завоевания Волги, но факты неопровержимы: Пенза основана в 1663г. - на 100 км южнее и на 30 лет позже крепостeй белгородско-тамбовской засечной черты.
123. Лишь в одно лето, с опаской и под охраной, был поставлен деревянный острог. В память этого события на еще сохранившихся земляных валах восстановлены деревянные стены и поставлен сегодня памятник первопоселенцу.
124. По документам известно, что первыми строителями были русские, а сотня украинских казаков - "старых черкасс" под воеводством Юрия Ермолаевича Констранского, выходца из Литвы и латинского грамотея... Вот их имена: Петрушка Рудник, Кирюшка Христофор, Алешка Спичюкинский, Ивашка Шульга...
125. Выходит, что украинские и даже литовские люди поставили город на краю восточной степи - и тем как бы утвердили навечно западнические симпатии его потомков. Тем более, что не переставали приезжать сюда и вкладывать душу западные люди, и мы совсем не удивились,
126. когда прочитали мемориальную доску на доме, где уже в последнюю войну, в эвакуацию жила литовская поэтесса Саломея Нерис, может, даже не зная, что живет в русском городе, основанном ее соотечественником.
127. Архитекторами и строителями крепости Пензы были и немцы - полковник Ян Шмит, капитан Христофор Шмит, прапорщики Фальк и Бунк, рейтары Видимбах,
128. Кормaлевский, служившие царю, видимо, как медведи, за жалованье и ласку. В московских архивах сохранилось прошение к царю: "Бьют челом тебе твои новокрещеные иноземцы - прапорщики Ондрейка Фальк, да Ивашка Бунк, да Пашка Филипов" - чтобы выдали жалованье за Пензу..."
129. Из таких жалобных грамот узнали и о времени окончания первостроительства города, когда освятили первую соборную церковь Всемилостивого Спаса - ибо тут же попы новой церкви, Алексей да Лукьян, стали жаловаться, что им не дали денег и земли. И отказа, конечно, не было.
Петропавловская ц.
130. "ц. "Жен-мироносиц" 20 церквей, мечеть и лютеранскую кирху имела небольшая Пенза до революции.
131. От второго пензенского воеводы, уже русского, Лачинова, строившего посады и слободы и нарезавшего служилым и прочим "жилецким людям землю и покосы", осталась "Строельная книга града Пензы", в которой перечисляются все 642 первопоселенца и их земли. В их числе 347 старых черкасс и иных казаков, и еще два сорта людей - переведенцы из разных русских городов ("всякие охочие люди, от отцов
132. дети, от зятьев племянники, и соседей, и захребетники, и всякие вольные люди, которые похотят идти в новый город на житье") и - ссыльные за "воровское денежное дело" - за "медный бунт" 1662 года... По этому составу видно, что основание Пензы было вызвано не столько потребностью защиты Московии от Степи, сколько нуждой ее в новой
133. земле для прокормления украинского войска. Вместе с семьями насчитывалось их до 3 тысяч человек. Что ж, по нынешним нормам средней величины обычный мордовский лагерь.
134.И действительно, документы свидетельствует, что уже в первые годы от голода и страшных тягот бегут первопоселенцы, в том числе и вольные черкасы, а их разыскивают и вновь шлют в Пензу, уже под
135. конвоем. В их числе и очередного литовца - Ромашку-Вичуру в колодках... И понятно, что когда пришла пора первого серьезного испытания (перводуб) - не от татар-степняков, а от разинцев-казаков, оно не было выдержано. Сами воеводские крестьяне с градскими людьми сложились с подошедшей сотней донских казаков и хваленую новую крепость с воеводой, пушкарями и подьячими побили.
136." И, усилившись до 900 человек, пошли дальше, на Нижний Ломов..."Через три месяца Пенза была царем снова взята, а старая мордовская земля усмирена много жестче прежних степных быстрых набегов. И писал тишайшему царю Алексею Михайловичу Юрий Долгорукий: "А которые-де, государь, деревень мордва с твоими ратными людьми бились. Велел те деревни сжечь и воровские люди многие в тех деревнях сгорели"...
137. Что касается внешних врагов, то Пенза испытала только два мощных "степных набега. В 1680г." азовцы и крымцы разорили и пожгли все укрепления и посады дотла и людей забрали - только острог уцелел, при Петре I (1717г.) кубанские народы и крымцы, не взяв самой Пензы, набрали полону с округи...
138. Нет, не Пензе гордиться военными победами... Лагерю ссыльных не свойственно быть стойкой крепостью. Гораздо больше заслуг у Пензы в деле возмущения, бунта против самодержавия. Монах древнейшего Предтечева монастыря из состоятельной семьи -
139. Варлаам Левин на базаре с помоста перед народом объявил, что Петр I - Антихрист. Конечно, его схватили и отправили в Петербург. Обратно от Антихриста была прислана только голова Варлаама. Вместе с головами его друзей она была выставлена на верхней базарной площади, а сам монастырь разогнан и уничтожен так, что сегодня и следов его найти не могут...
140. В Пензенском краеведческом музее мы узнали, что, если не считать двух дней чешской власти в нашем веке, то Пенза последний раз испытала войну в 1774 году от Пугачева, когда он объявил крепостным свою царскую волю - "убивать помещиков, как возмутителей империи и разорителей крестьян". В музее приводятся собственноручные записи Пугачева - строчки палочек и закорючек неграмотного казака, полтора года боровшегося с огромной, просвещенной империей, с Европой на равных.
141. Мы видели в музее карту распространения крепостничества по русским областям: чем ближе к западным границам и к столице - тем гуще крестьянское рабство и, значит, там больше сочувствия Пугачеву. Если бы он не возился так долго с Оренбургом, быстро бы шел на Запад, опираясь на знания перешедших на его сторону дворян и иноземцев - крестьянская революция, может, и смела
142. бы династию... А тогда, уже после множества поражений, так и не взяв Оренбург, вечно преследуемый в последние месяцы восстания, Пугачев переправляется через Волгу и берет, при почти полной поддержке сельского духовенства, один город за другим, в том числе
143. и Пензу. Вот как описал это событие Пушкин: "Михельсон из Арзамаса
1774г. устремился за Пугачевым, Муфель из Симбирска спешил ему же навстречу. Меллин шел по пятам. Таким образом, три отряда... Между тем, Пугачев приблизился к Пензе. Жители вышли к нему навстречу
144. с иконами и хлебом и пали перед ним на колени. Пугачев въехал в Пензу. Воевода Всеволжский, оставленный городским войском, заперся в своем доме с 12-тью дворянами и решился защищаться. Дом был зажжен, храбрый Всеволжский погиб со своими товарищами, казенные и дворянские дома были ограблены. Пугачев посадил в воеводы господского мужика и пошел к Саратову.
145. Невероятно, но факт: вечно отступая, Пугачев непрерывно побеждал - так его ждали и верили. Но вот окончательной победы не было: слишком велика разница в боевой силе его мужиков и всяких Михельсонов, Муфелей, Меллинов и прочей Европы. Его возмущение не могло уничтожить рабство, но с тех пор в России перестает расти хотя бы удельный вес этой позорной системы человеческих отношений.
146.А в годы великой революции и после наследники Пугачева довершили дело "народной расправы до полной победы". Пенза, этот истинно русский, т.е. западный город на мордовско-степной почве, стал советским, сразу и навсегда.
147. Город при впадении Пензы в Сору, со всеми своими посадами-слободами, почти не рос площадью. От основания до нашего, уже довоенного времени он увеличился по периметру только в 1,5 раза. Зато при этом уплотнялась его застройка, количество деревянных домов и их жителей становилась все больше, а потом в центре стали появляться каменные дома и расти в высоту...
148. И только в последние десятилетия обезлюдивания деревень Пенза рванула свой рост, как в ширину, так и в высоту, сметая деревянные кварталы с лица земли. Но на это лучше не смотреть, а оставаться памятью в старом живописном городе.
149. "Все сего города поселения и ситуация места и приятного, по высоте оно и здоровое,- так описывал Пензу в 1765 году ревизор Свечин,- улицы перед прочими прямые и не узкие, по скатости оных во время дождей не грязные, к хлебородию, содержанию пчел и птиц земля удобная."
150. Эта пензенская приятность сохранилась до сих пор, если крутиться только в районе старого центра вдоль главного пензенского проспекта - Московской улицы.
151. Особенно хорошо, что сами пензенцы гордятся своим городом. Может, тон задает их второй партийный секретарь - историк по профессии. Мы не один раз встречались с ищущими глазами пензенцев: "Вам нравится город? Правда, хорошо его почистили и убрали?" - И так хотелось на это стеснительное хозяйское чувство радостно отвечать: да, да, конечно, очень нравится.
152. Музей одной, но знаменитой картины - больше такого музея в стране нет, местная выдумка. Может, на Западе еще где есть, но тогда тем более приятно.
153. Дом-музей Мейерхольда. С удивлением мы узнаем, что и театральный авангард имеет пензенские корни.
154. Художественное училище, организованное когда-то Савицким, и картинная галерея, которую скоро переведут в освобожденный от
155. горисполкома дом начала века - бывшую городскую думу. Мы надеемся,
156. что его залы не будут заполнены поделками рвачей-художников.
157. Нечаянно подслушанный разговор дал мне основание думать, что и среди пензенской молодежи такие, к сожалению, растут.
158. Памятник поэту-гусару Денису Давыдову, который был особенно привязан к ее степям и красавицам в последний период своей бурной жизни: "Пенза - моя вдохновительница. Холм, на котором лежит город, есть мой Парнас с давнего времени, здесь я опять принялся
159. за поэзию". Пушкину он в письме пенял: "Злодей, что ты со мной делаешь?" -за публикацию без разрешения его послания к своей последней
160. любви в Пензе:
Я Вас люблю без страха, опасенья,
Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы,-
Я мог бы Вас любить глухим, лишенным зренья,
Я Вас люблю затем, что это - Вы!
161. Конечно же, Пенза гордится Лермонтовым, как своим земляком, как выразителем своего бунтующего духа:
162 Я жить хочу! Хочу печали,/ Любви и счастию на зло!
Они мой ум избаловали /И слишком сгладили чело.
Пора, пора насмешкам света /Прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта, /И что без бури океан?
163. Мы не видели памятник Радищеву, этому первому русскому революционному идеологу-писателю, хотя в городе есть две улицы его имени, зато встретили два памятника его прямому продолжателю - Белинскому.
164. А это первая пензенская гимназия, в которой он учился и откуда отправился на завоевание университетского образования, а, как потом оказалось - на завоевание всей страны.
165. Мы также не увидели памятника современнику Белинского Огареву, но именно на пензенской земле, в родовом имении отца он возрос и жил потом в ссылке... И хотя на него продолжали идти жандармам доносы об организации коммунистической секты, Огарев сумел-таки уехать за рубеж с женой и деньгами, просто дав взятку губернатору Панчулидзиеву - таковы бывали пензенские нравы...
166. Но не будем говорить плохо про всех пензенских губернаторов. В их числе был и писатель И.М.Долгоруков, неудавшийся реформатор законов России и кандидат декабристов в правители - М.Сперанский. Наконец, в годы царствования Александра II, здесь вице-губернаторствовал, вернее, управлял Пензенской казенной палатой еще один
167. властитель русских дум и душ - Салтыков-Щедрин. С одной стороны, он был строгим и справедливым начальником, а с другой - язвительнейшим
168. сатириком. На бланках казенной палаты сочинял он в Пензе очерки "города Брюхова", "Письма из провинции", "Глуповское распутство" и т.д.: - "Пензенская губерния вообще в то время страной волшебств была...
169. Чужой человек попадется - загрызут".
170. Н.С.Лесков тоже немало времени провел в Пензенской губернии, когда служил в торговой компании своего родственника-англичанина Шкота. В Пензe он начинал свою литературную деятельность "Очерками о винокурении" и поминал потом Пензу часто, вплоть до последних своих рассказов, например "Железная воля" про борьбу немецкого и русского начал на пензенской земле, или рассказ "Загон" про годы подвигов в Пензе пресловутого губернатора Панчулидзиева и его собрата по "заводчеству" (оба винокуры и бедокуры) губернского предводителя
171. генерала Арапова: "В этой, представлявшей одно из самых темных отделений (российского) Загона, люди дошли до того, что хотели утвердить у себя все навыворот: улицы содержали в состоянии болот, а по тротуарам никто не отваживался ходить... Полицейские чины грабили на площади; предводительские собаки терзали людей на Лекарской улице в виду самого генерала и исправника, а губернатор собственноручно бил людей на улице нагайкой. Ходили достоверные слухи, что женщин насилуют в домах благороднейшего сословия. ...Словом, это был уже не город, а какое-то разбойничье становище".
172. - Трудно поверить этому отзыву, глядя на сегодняшнюю центральную Пензу -но приходится, чтобы представить причины вырастания пензенских революционеров. Ведь в каком-то смысле Панчулидзиев и Арапов просто продолжали степные обычаи воспитания людей через порку и произвол...
173. Музей отца Ленина Здание дворянского института. Здесь 8 лет, начиная с 1855 года, работал преподавателем математики и физики И.Н.Ульянов, выпускник Казанского университета.
174.В одном из корпусов открыта сегодня великолепная музей-читальня отца Ленина, которая
175. как бы подтягивает Пензу до родины семьи "величайшего вождя". B каком-то смысле это правда. Ведь в Пензе не только выработался
176. и окреп дух скромного шестидесятника Ильи Николаевича. Здесь
177. же, в семье непосредственного начальника, инспектора института Ведерникова, он познакомился на балу с Марией Александровной Бланк.
178. В 1863 году в Пензе состоялась их помолвка, а в Нижнем - свадьба. Так сложились духовные и физические основы зарождения
179. Вечно Живого - нет, не Бога, этого мало, а самого Человечного Человека... Так и Пенза вписывает свою страницу в Новую Библию.
180. Старший преподаватель, а потом директор училищ, радетель мужицкого и, особенно, инородческого просвещения, Илья Николаевич никоим образом не был революционером, так же как и Мария Александровна, а вот дети в этой крепкой, благополучной семье - почти все бунтари. Почему?
181. Почему в дворянском сословном институте вдруг заводятся террористы? Почему воскресные школы прогрессивных учителей стали неизбежно превращаться в центры революционной пропаганды?
182. Пензенским уроженцем и воспитанником пензенской гимназии и дворянского института был писатель и организатор одной из первых коммун в Петербурге - Слепцов.
183. Дальше - больше. Его близким земляком (из соседнего села) и однокашником был Дмитрий Каракозов - стрелял в царя, чем возвестил миру начало русского, а потом и мирового терроризма.
184. Еще один пензенец, друг Каракозова, Ишутин организовал первый экстремистский, близкий к терроризму кружок в Москве, в основном из пензенцев. К этому ряду имен надо добавить еще и пензенца Клеточникова, ставшего позже незаменимым работником "Народной воли" и ее первым сексотом.
185. Наконец, старший сын Ульянова станет террористом, остальные - большевиками. Так в чем же дело? Как будто сама земля их рожала
186. и лелеяла - и не было возможности им сопротивляться. Как будто на этой земле и не могло быть протеста иного, кроме насильственного и убойного.
187. Гуманные либералы в условиях начинающейся кровавой борьбы с устаревшим самодержавием не могли выработать даже своей твердой идейной позиции.
188. Одним из властителей наших сегодняшних либеральных дум является историк Василий Осипович Ключевский, сын сельского священника,
189. выросший на тихой улочке Поповке, носящей сейчас его имя, неподалеку от центра. Путеводители Пензы то напрочь замалчивают его
190. имя, то, напротив, объявляют о скором открытии мемориального музея в его доме. Нынешняя же хозяйка дома Ключевского охотно
191. с нами разговорилась и легко призналась, что ничего не читала и не знает, кем был для страны ее предшественник по жилью. Сгоряча мы даже пообещали ей прислать какую-нибудь книгу Ключевского, чтобы она убедилась, каким он был проницательным ученым и острым оратором.
192. "Оратором? - переспросила хозяйка,- мы все в Пензе болтуны хорошие". А мы подумали - и сейчас? Да неужели пензенцы и впрямь остались прежними, и мы получим от них еще не одного говоруна-властителя?!
193. Как и Белинский, Ключевский уехал из Пензы в Московский университет, но в отличие от великого земляка он не был исключен за крамолу, а, напротив, отказался от участия в студенческих волнениях, выбрал
194. науку. Его работы по русский истории до сих пор самые популярные, учебник для западнически настроенных людей поражает меткостью суждений. Его учеником и зятем был Милюков - лидер кадетов,
195. главной партии русской интеллигенции и профессуры. Обсерватория
196. Сильные в критике, Ключевский и кадеты не дотягивали до создания приемлемой народу программы переустройства страны. Если большевики сразу поставили цель - захват власти, что понятно и народу,
197. то кадеты (властитель либеральных дум) стремились к небывалой в России демократии, а на деле приспосабливались к царизму. А свою задачу - демократизацию страны - оставили будущим
198. поколениям. Но захотят ли они вспоминать мысли Ключевского?
199. В.О.Ключевский из "Афоризмы и мысли об истории"
"Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. А следовало бы наоборот... Не я виноват, что в русской истории мало обращают внимания на право: меня приучила к тому русская жизнь, не признававшая никакого права".
200. "Интеллигент - это не лекарь, а диагност. Народ сам залижет и вылечит свою рану... Вовремя заметить и указать рану - дело интеллигента... Чтобы иметь право жить, надобно приобрести готовность умереть".
201. "История холопства в России: военное насилие превращалось в экономическое, а потом в юридический институт,.. превратилось в вековую привычку, в нравственную болезнь.
202. При крепостном праве мы были холопами чужой воли. Получив волю размышлять, мы стали холопами чужой мысли... Произволу власти соответствует произвол мысли.
203. Крашеные куклы западной цивилизации... Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними, как с людьми. Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее".
204. Так давайте отвыкнем от дурных слов и приобретем хорошие привычки.
205-207.
208. Утро 17 августа в Пензе На прощанье Пенза одарила нас участием в церковном празднике яблочного Спас-Преображения в кафедральной
209. церкви, что на кладбище. У входа в церковь толпа старушек в праздничных белых платочках и более редких стариков...
210. Неумирающее, светящееся добротой историческое православие, женское христианство. Но вот движение на площади, и
211. разом ударили в частый приветственный перезвон колокола... Говорят, теперь на всей Руси звонарей заменили звонарки...
212. Показалась машина пензенского архиепископа. Черная, почти правительственная "Волга" едва заметна меж облепивших ее богомольцев.
213. Черный епископский клобук дородного, достойного мужчины, уверенного не меньше секретаря обкома, прорезает толпу, поднимается на ступени, оборачивается и, осенив толпу Знамением, широко шагает в храм навстречу торжественному пению.
214. За ним медленно втягивается белоплаточное христианство, заполняет
215-216. огромное здание до предела, начинается служба
217. У церковной же ограды громко беседуют прихожане о вере и нравах, вызывая в душе радость и печаль.
218. Печаль оттого, что все же мало тех стариков, что удержали веру и заветы предков, и, может, недолго им еще осталось жить.
219. А радость оттого, что православие все больше перестает быть государственной религией. В качестве же неистребимого духа земли - оно
220. - вечно...
221-222.
223. Вдоль Мокши и бывших засечных крепостей Автобус нас везет в Мордовию, к старинному городу Темникову - по древней стране Моршанской
224. мордвы... Но какой неожиданно русский вид у этих южных ландшафтов и бывших засечных крепостей! Меньше часа пути, и мы попадаем
225. в Мокшан, старый уездный город, на его центральную площадь.
226. С удивлением видим необычную башню перед райкомом. Кто-то говорит, что это боевая башня времен Грозного, кто-то - про татарский минарет. Нам больше верится в татарский минарет. Так хочется увидеть что-то
227. дорусское, придавленное... Так хочется, чтобы кончились древние драки и избиения русскими всех остальных и мирного, открытого разнообразия на этой земле.
228. Как бы хотелось в этой церкви слушать мордовские поэтичные и деловые, искренние моляны:... "Господи, паз-кормилец! Пой нас и корми и
229. давай нам много всякого добра, а всему народу доброго здоровья. Великий паз, дай, чтоб мы были здоровы, дай спорину в работе и во всяком деле, куда пойдем, дай счастливый путь...
230. Чего у тебя просим, о чем молим, того, паз-кормилец, всегда давай нам!
231. Матушка Пресвятая Богородица, уроди много хлеба, дай нам лошадей, коров и овец, и чтоб у них была мягкая шерсть. Спаси, господи, паз-кормилец, весь народ православный от лихого человека, от голодуна"
232. И опять дорога нас ведет вдоль старинной, ныне исчезнувшей засечной границы, разделившей в 17-м веке степь и пашню.
233. Вспомним, что причину нашего холопства Ключевский видит в военном насилии, перешедшем в крепостное право. В 17-м веке засечная линия предков устранила военные набеги-насилия, а в XIX веке наши деды
234. смогли отменить крепостничество, а потом и самодержавие. На нашу долю и долю наших потомков досталось самое трудное - победить холопство как нравственную болезнь.
235. "Икарус", подхвативший нас на Плесе, был переполнен, так что ехали мы долго без билета, внизу у ног законных пассажиров - но зато в разговорах с одной чудесной пенсионеркой из Наровчата.
236. Она ездила в психушку за Пензой, где содержится ее племянник-сирота, заболевший на армейской службе. Жаловалась, что недавно прекратили ему давать небольшую пенсию - и стало не на что ездить к нему и покупать гостинцы... сама же она пенсию получать отказалась
237. по "религиозным соображениям", ибо "каждый человек должен жить только трудами своими" - сказано в Писании". И пассажиры подтвердили: "Да, многие у нас отказываются от пенсии - нет, не раскольники,
238. просто православные..." И снова пахнуло на нас неожиданными, таинственными поворотами народной души - к независимости, к земле...
239. Нижний Ломов Старинный, тоже засечный, уездный Нижний Ломов, ровесник и соратник Тамбова, разочаровал нас. Из 9-ти бывших церквей, 4 часовен, двух монастырей мы ничего не увидели.
240. Только разбросанное большое городское селение, вся память которого ушла в людей и землю знаменитых нижнеломовских садов.
241. Из Нижнего Ломова мы не решились ехать в Наровчат, как намечали раньше, чтоб увидеть раскопки дорусского мордовско-татарского города, монастырь и родной дом Куприна, еще одного пензяка,
242. и отправились на Северо-Запад. (Мимо быв. Керенска)
243. г. Беднодемьяновск, бывший Спасск, быв.Богданово Монастырское, а потом дворцовое русское селение Богданово было основано в начале 17-го века: а в 1779 г. назначено уездным городом Тамбовской губернии под названием Спасск. B 1925 году было
244. переименовано в третий раз - в Беднодемьяновск. От спасских 5-ти православных и двух единоверческих церквей мы видели только остатки строений в центре и уездный собор на окраине. Само же уродливое название горожане усекают до более выразительного "Бедный" - взамен Спасска. Ну и ну!
245. "Бедный" и вправду не выглядит богатым селением. Мы сначала думали, что печально известный "революционный поэт" Ефим Придворов, перекрасивший себя в Демьяна Бедного, здесь родился. "Да нет,- уверили нас,- просто уж очень название Спасск большевикам не нравилось". А мы вспомнили еще более смешную историю недалекого
246. отсюда мордовского Арапова, ставшего в революцию, неизвестно почему, Ковылкиным. И вот нынешние городские власти решили все же узнать, что за герой был Ковылкин. Назначили розыск в архивах, спрашивали историков - без успеха, пока какой-то пенсионер-железнодорожник не объяснил, что в революцию у комиссара Мос.-Казан.ж.дороги Пятницкого коллегой был некий Ковылкин. И вот как-то благодушный комиссар предложил ему: "Давай, Степан, назовем Арапово твоим именем" - и назвал. До сих пор существует Ковылкинский район. Так почему же не быть Беднодемьяновскому?
247. Главный собор Бедного-Спасска. Здесь мы прощались с пензенской землей. Мы начали знакомство с родины Белинского, а потом прикоснулись к памяти многих властителей русских душ, но все же самый характерный и основополагающий из них был
248. неистовый Виссарион. Как писал о нем, может, лучший ученик - Некрасов:
И он пришел, плебей безвестный! /Не пощадил он ни льстецов,
Ни подлецов, ни идиотов, /Ни в маске жарких патриотов,
Благонамеренных воров! /Он все предания проверил,
Без ложного стыда измерил /Всю бездну дикости и зла...
249. Но история, пошедшая по Белинскому, как раз и переименовала Спасск в Беднодемьяновск. Какая насмешка, ирония судьбы, что наследником неистового Виссариона оказался Придворов, прикинувшийся Бедным. И потому через память и уроки судьбы обоих мы тянемся вот к таким
250. церквям, этим вечным символам власти земли, традиций и
251. и самой человеческой памяти.
252. Конец
