1-2. Волга, Волга, мать родная, Волга - русская река - Наша Калмыкия
3-4. "И друг степей калмык" - А.С.Пушкин
5. Прощай, любезная калмычка!
Чуть-чуть, назло моих затей /Моя похвальная привычка,
Не увлекла среди степей /Вслед за кибиткою твоей.
Твои глаза, конечно, узки,/И плосок нос, и лоб широк.
Ты не лепечешь по-французски, /Ты шелком не сжимаешь ног;
6. По-английски пред самоваром /Узором хлеба не крошишь,
Не восхищаешься Сен-Маром, /Слегка Шекспира не ценишь,
Не погружаешься в мечтанье, /Когда нет мысли в голове,
Не распеваешь: Ма доуе, /Галоп не прыгаешь в собранье...
Что нужды? - Ровно полчаса, /Пока коней мне запрягали,
7. Мне ум и сердце занимали /Твой взор и дикая краса.
Друзья! Не все ль одно и то же: /Забыться праздною душой
В блестящей зале, в модной ложе, /Или в кибитке кочевой?
8. "На днях посетил я калмыцкую кибитку. Все семейство собиралось завтракать. Котел варился посредине, и дым выходил в отверстие, сделанное вверху кибитки. Молодая калмычка, собою очень недурная, шила, куря табак. Я сел подле нее... Как тебя зовут? Сколько тебе лет? -10 и 8.- Что ты шьешь? - Портки. - Кому? - Себя.
9. Она подала мне свою трубку и стала завтракать. В котле варился чай с бараньим жиром и солью. Она предложила мне свой ковшик. Я не хотел отказаться и хлебнул, стараясь не перевести духа. Не думаю, что другая народная кухня могла произвести что-нибудь гаже. Я попросил чем-нибудь заесть, мне дали кусочек сушеной кобылятины, я и тому был рад.
10. Калмыцкое кокетство испугало меня. Я постарался выбраться из кибитки и поехал от степной Цирцеи" "Путешествие в Арзрум".
11. Лиля: Лето 1986г. Автобус Волгоград-Элиста за 4 часа доставил нас в нынешнюю столицу Калмыцкой республики. В салоне -
12. жарко, за окном - пусто, калмыцкие попутчики - молчаливы, а в голове - вопросы.
13. Всего полчаса было у Пушкина для встречи с "любезной калмычкой", ее семейством, кибиткой и кухней. Всего полчаса, чтобы отведать трубку, чая с бараниной и заесть отвращение кобылятиной, и испытать калмыцкое кокетство. Но этого получаса хватило, чтобы откликнуться - и прозой, и восхвалением калмыцкой Цирцеи, и, наконец, чтобы в итоговом "Памятнике" вспомнить "друга степей - калмыка" как непременную часть Руси Великой.
14. И нам всем следовало бы в меру сил своих присмотреться к истории и опыту этого единственного в Европе народе желтой расы, недавно еще буддистской веры, кочевого быта, родового строя,
15. чтобы найти великую духом Калмыкию, без которой невозможна Свободная Россия...
16. Поэт был прав - и сегодня калмыки чтят его память, помнят все его строки о себе. В Элисте они и в музее, и на улице...
17. Элиста Получится ли что у нас? - С этой мыслью мы стремились к Элисте и ее музею. Но начало было неважное...
18. Какое-то небольшое одноэтажное строение во дворе новых домов, столь невзрачное, что даже слайд не получился - оно-то и оказалось республиканским музеем истории и быта. А его убогое
19. содержание почти полностью свелось к нынешним успехам калмыцкого социализма. И ни слова о ссылке и полууничтожении в сталинское время...
20. Но было и счастье. Молодая калмычка-сотрудница повела нас по "антирелигиозной выставке", на которой им, наконец-то, удалось показать святыни буддистской веры - хотя и под антирелигиозными названиями. Каким энтузиазмом горели ее глаза!
21. И какая радость - иметь возможность учить русских, передавать им опыт веры своего народа! И как было нам стыдно за их музейную зажатость.
22. Ведь не без воли Москвы царят здесь и антирелигиозные названия, и молчание о ссылке... Но теперь у нас есть книги, старые и новые, и есть сердечная обязанность -
23. память от встречи - и в Элисте, и на Волге с пожилой калмычкой у храма-хурула на берегу Волги. По ней-то мы и поплывем
24. в счастливую страну лотоса и Бумбы...
25. I. Нижняя ВолгаЛиля: 1978г. - гостевание у мамы в Волгограде, купание в волжской
26. водичке. Детки и Галя, а через день приедет Тема, и мы все будем вместе.
27. Сейчас я смотрю на этот кадр, на еще детское личико Гали с умилением, осознанием тогдашнего и уже минувшего счастья. Когда все дети были рядом, и были еще маленькими, и Волгоград был с мамой и домом, и еще в то лето у нас состоялось первое
28. с детками (которым исполнилось по 4 года) путешествие. Первое и, кстати, единственное путешествие вшестером: пароходом вниз по Волге, к Астрахани и дальше, в дельту. А мимо плыли белые красавцы-пароходы. Мы тоже плыли на красавце-флагмане
28. под названием "Спартак". Не таком, конечно, древнем, как этот ковчег, но тоже дореволюционной постройки, названном при рождении в честь царской дочери "Святой Татьяной",
30. может, как раз той, в чьем молитвеннике была вложена ее стих-молитва про охранников и убийц: "Господи! прости нашим врагам... Господи, прими их в объятья..." - И нам прости...
31. Пароход у нас был шикарный, особенно в своих первых классах, просторный и полупустынный. Мы чувствовали себя, почти как
32. в музее, хотя из экспонатов на стенах висели только слова про
33. участие "Святой Татьяны" в составе красной волжской флотилии Раскольникова.
34. Аня и Алеша носились по всему обширному корабельному
35. пространству, и нам с Витей доставляли немало хлопот, зато Галя
36. быстро подружилась в кают-кампании с детьми отдыхающих, и у фортепьяно разучивала песни и сценки. Ей, наверное, было здесь очень уютно. В аристократизм "Спартака" она вписалась всех естественней.
37. Витя: Если Тема (он в желтой рубашке) постоянно снимал волжские берега и пароходы, то меня больше интриговали
38. калмыцкие попутчики - пожалуй, главные пассажиры на "Спартаке", если не считать верхнепалубных туристов-аристократов, уже оплативших проезд и питание от Москвы до Астрахани и обратно.
39. Меня влекли эти дети сосланного народа, пережившего страшную ссылку, праправнуки тех калмыков, о которых Пушкин так отзывался в "Истории Пугачева":
40. "По необозримым степям астраханским и саратовским, кочевали мирные калмыки, в начале 17-го столетия ушедшие от границ Китая под покровительство белого царя. С тех пор они верно служили России, охраняя южные ее границы. Русские приставы,
41. пользуясь их простотой и отдаленностью от средоточия правления, начали их угнетать, жалобы сего смирного и доброго народа не доходили до высшего начальства. Выведенные из терпения, они решились оставить Россию и тайно снеслись с китайским правительством... Не возбуждая подозрений, прикочевали к самому берегу... И вдруг, в числе 30 тысяч кибиток, потянулись по
42. киргизской степи к пределам прежнего отечества. 1771г. Правительство спешило удержать неожиданный побег. Яицкому войску велено было выступить в погоню, но казаки не послушались..." В этих немногих и, может, даже наивных в добросердечии словах Пушкин описывает одну из самых драматических и поворотных страниц калмыцкой истории. Исход был страшным:
43. из 170 тысяч по пустыням среди врагов добралось меньше половины, всего 70 тысяч. Остальные погибли от мщения башкир и казахских
44. набегов. И только 5 тысяч кибиток, 12 тысяч человек не смогли убежать, остановленные разливом Волги. И потом многие годы их не пускали на левобережье из опасения новых побегов. В такой-то полусвободе-полузаключении и выросли сегодняшние 120 тысяч калмыков. После революции они получили даже автономию и даже республику и, как до войны говорили: "Цвети, расцветай, Советская Калмыкия!"
45. А в 44-м году, после изгнания немцев, сокрушительный удар по калмыкам последовал от своих: отряды НКВД выселяли весь калмыцкий народ на восток, уже не в китайское, а в сибирское изгнание. За калмыками последовали народы Кавказа, очищая свои родовые земли для русских и иных поселенцев. И снова, как 170 лет назад, массовые гибели и скорбь сопровождали эти "переселения народов", мало отличимые от геноцида, которым мы как будто заразились от самих немцев. И только разоблачение
46. культа личности, пусть половинчатое раскрытие его преступлений, позволило калмыкам вернуться и восстановить республику, хотя далеко не в прежних размерах...
47. Лиля: Бесконечны водные просторы нижней Волги. Сливаются с горизонтом ее пустынные берега. Самый нижний, могучий ствол нашей величайшей реки, вобравший в себя воду с огромной части России, чтобы через свое прямое продолжение - Каспийское море - донести ее до берегов Персии, индийских пределов.
48. И как подстать эта мощь и дальнодействие поэтическим строчкам про Стеньку Разина, ставшим народной песней: "Волга-Волга, мать родная, Волга - русская река". В них - и очевидная правда,
49. и сугубая ложь: ведь разве эти степные, кочевые, чужие нам
49. берега сходны с образом Руси? Разве не нанизаны на Волге, начиная с Горького, автономные республики с исконным, неславянским народом?
50. И разве к этим водам не подступают вплотную - исламский Казахстан с востока, Калмыкия - с Запада? Витя: Зато сама Волга была всегда главным путем для воинских русских отрядов, главной скрепой евроазиатской империи, всех ее народов, и потому лучше бы считать Волгу - не русской, а российской рекой, понимая под Россией не только славянскую Русь, но и множество народов. Не умирающих в ассимиляции, а расцветающих и развивающих собой общую российскую культуру.
51. Волжский синтез народов как раз и должен дать нам пример образования истинной России. И потому именно мы, русские, прежде всего, заинтересованы, чтобы Калмыкия не урезалась ни физически, ни духовно. От этого зависит будущее российского разнообразия, а значит, и наше будущее существование.
52. Лиля: Пока еще тянутся волжские низкие берега на пути к Астрахани, пока есть у нас еще время - почитаем Брокгауза про
53. Волгу, про то, как величественно звали ее древние греки - "Ра", как египтяне, а византийцы и арабы - "Итиль".
54. Название же "Волга" производят от финского корня - "святая река", или от древнеболгарского - болгарь-волгарь. Последнему верится больше. На Волге рядом с нынешней Астраханью стояла
55. столица Хазарского каганата Итиль - первой империи на территории нынешней России, значит, первого ее предка, можно даже
55. сказать - первой Москвой. Эта первая империя на Волге была разношерстным, торговым и кочевым Вавилоном, объединяя массу народов и вер. Царь-каган вместе с порфирородными боярами держался иудейской веры, но среди остальных подданных были еще и язычники, и христиане, и мусульмане - и каждая община со своими судами и управителями.
56. Долго и успешно управляли со своей Волги надменные хазарские каганы - и Кавказом, и Крымом, и русскими, и болгарами - и все же
57. не были прочны, погибла Хазария, была сметена восстанием русского князя Святослава. Правда, через три века империя воскресла
58. в Золотой Орде, но со столицей уже в Сарай-Бату. Хазары - в татары!
59. Лиля: Если на одной из волжских пристаней пересесть на местную ракету, то боковыми протоками можно добраться до Селитренного
60. на берегу Ахтубы. В этом лесочке, удалившись на км от села, мы поставили на 2 дня палатку, чтобы испытать летний отдых
61-62. на Ахтубе, про который много слышали.
63. Но Селитренное - это не только село и пристань, это -
64. огромная территория в 12 верст, засыпанной столицы Сарай-Бату. Или, правильней - Сарай-ал-Махруса, которую раскапывают уже много десятилетий и даже столетий, если считать от простых
65. грабителей могил. Раскапывали ее на наших глазах и археологи по соседству с нами, а потом снова закапывали - для сохранения. Их руководитель с увлечением рассказывал студентам, а я
66. повторила своим про громадность этого города, про рекордные сроки его воздвижения между 1242 и 1254 годами. Строили его и сам Батый, и брат его Берке - как центр и Европы, и Средней Азии. Сначала привычно используя китайский строительный опыт и знания, а потом - силу и умения тысяч и тысяч согнанных с покоренных земель строителей. Это был великолепный город-синтез.
67. Отойдя от небольших квадратов раскопов, мы видим сейчас лишь унылые бугры или даже совсем полупустыню, равномерно усеянную осколками поливной керамики, которой украшались здания
68. столичной знати. В отвалах керамики, которую археологи после раскопок сваливают в бесхозные кучи, хотя на словах гордятся ее великолепием и оригинальностью, мы выбрали образцы на память.
69. Витя: И какая странная очередность в сменах этих имперских столиц - с юга на север, но все по Волге - от хазарского Итиля, потом севернее - к монгольскому Сарай-Бату, еще выше - к Сарай-Берке у нынешнего Волгоградa. И еще дальше по Волге - к татарско-булгарской Казани, чтобы в результате успокоиться надолго, может, навсегда, в русской Москве близ верхней Волги. Как объяснить эту закономерность?
70. В 1330г. хорезмиец Ал-Омари писал про Сарай: "Это город великий, заключающий в себе рынки, бани и заведения благочиния, места, куда направляются товары. Посредине его - пруд с водой из
71. реки и ...большой дворец хана, на верхушке которого большое золотое новолуние. Вокруг него - дворцы эмиров, стены которых сверкали майоликой. Одних соборных мечетей было 13."
72. А ибн-Баттута в 1333г.: "Город Сарай - один из красивейших городов, достигающих чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами.
74. В нем живут разные народы, как-то: монголы - это настоящие жители страны и владыки ее, некоторые из них - мусульмане, acы-кыпчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно, там и базары их".
75. Лиля: Особенно велика была в Сарае колония русских, так велика, что была учреждена особая Сарайская епархия и, конечно, созданы православные храмы. Полтора столетия здесь решались
76. русские дела, приезжали за властью или гибелью великие князья, здесь была первая для русских царская столица. И столь велик был уважительный страх русских, что только Иван IV посмел назвать себя татарским титулом - царь.
77. А сейчас - ничего, пусто... И только на горизонте невысокие памятники, которые при приближении оказываются обычными
78. мазарами современных казахов. Чем больше расстраивался огромный и великолепный Сарай-Бату, тем больше слабела золотоордынская власть, и потому погибла враз - от одного черного
79. похода Тамерлана в 1395г. Сам город и его жители были уничтожены неожиданно, поголовно - во дворах, на улицах, в домах... так что не стало города... Но где же хотя бы развалины огромной столицы? Куда девались хотя бы камни? - Отгадку дают
80. московские архивы: когда в 16-м веке русские завоевали Астрахань и начали строить крепость, они разбирали здания Сарай-Бату на кирпичи. Именно в Астраханский кремль и дома был превращен Сарай-Бату.
81. Витя: Да, Лиля права: орды Тамерлана разрушили великую столицу. Русские строительные команды разобрали его камни - караванами перетаскивая в свою Астрахань, все же остальное затянули песок и время. Хотя нет, при Петре I был здесь почему-то
82. устроен селитренный завод и, конечно, тоже из золотоордынского кирпича. Правда, через полвека и завод закрыли. Взамен него осталось нынешнее село Селитренное, жители которого за два века доразобрали на личные постройки - и завод, и
83. золотоордынские остатки. И мы ходили по этому селу, как по некоему захудалому перерожденцу золотоордынской столицы и гадали: куда что ушло? Да и было ли?
84. Вьются чайки над Ахтубой близ Селитренного, над могильным
84а. чертополохом вековых развалин. И думается нам: исчез Итиль, исчез Сарай. Как непрочны были эти гигантские полукочевые, полуторговые империи (полукапиталистические), а значит, как они нечеловечны, раз обрекали на гибель и забвение, даже памяти, такие труды, такие жизни. И как нам нужно знать их опыт, чтобы не следовать ему.
85. Лиля: Мы сделали небольшую прогулку на восток от Ахтубы, в начинающуюся казахскую, а когда-то калмыцкую степь, но не нашли ничего интересного, кроме окаменевшей земляной соли и обычных ордынских черепков. Эта степь практически неизменной катится на тысячи км на восток и юг, к Монголии и Китаю, откуда приходили все, в том числе и последние из степняков-завоевателей.
87. Ойроты, называвшие себя калмыками, пришли недавно, всего 300 лет назад, когда русские уже владели - и Волгой, и Сибирью, и пришли, конечно, не робкими просителями. Ученые спорят о причинах их прихода - то ли как буддистские диссиденты, отщепившиеся от языческой еще родины, то ли от давления Китая, то ли, напротив, от временных успехов их Джунгарского ханства...
88. Полтора столетия они жили между Уралом и Доном - фактически независимым ханством, хотя и с охотой вступая в союзнические отношения с Москвой. Но при случае и нападали на Россию, и оберегали от нее свои границы. На такую независимость Аюки-хана соглашался даже деспотический Петр. А сами калмыцкие ханы оставались в подданнических отношениях с родной Джунгарией, освящение своей власти получали от Далай-ламы в Тибете.
89. Таковы парадоксы мировой истории: в то самое время, когда Российская империя крепла и усиливалась на Западе и Востоке, китайские богдыханы имели право рассматривать Волгу и всю калмыцкую Европу частью своей Поднебесной империи, державы.
90. В Тюменовку Археологи Сарай-Бату подсказали, где можно найти калмыцкий хурул. И вот рейсовая "Ракета" мчит меня в поселок
91. Речное, бывшую Тюменовку, где стоит единственный на всей Волге и во всей Калмыкии буддистский храм. Впрочем, стоит он уже не в Калмыкии. Ведь, вернув в 1953 году из ссылки калмыцкий народ, территорию его республики сильно урезали, фактически отринув калмыков от Волги, в том числе и от старинного Хошеутовского улуcа с его Тюменовским хурулом. Теперь в единственном
92. калмыцком поселке на Волге - Цаган-Ама живет единственный калмыцкий лама, да и тот - полуподпольный, а в Речном стоит последний хурул - уже не калмыцкий, потому разбирается и уничтожается на глазах. Таковы результаты полуосвобождения калмыков из сибирского изгнания - только телом, но не свободной душой.
93. Сегодня Тюменовский хурул выглядит одиноким и даже неуместным среди русских технических пустырей. Не таким он был в недавнем прошлом, особенно при своем создании в начале прошлого века одним из героев Отечественной войны 1812г.,
94. князь-нойоном С.Тюменем. Конечно, был он тогда окружен садами и дворовыми постройками, где князь принимал гостей. Мы, например, знаем, что сюда приезжал Александр Дюма в гости к полковнику Тюменю.
95. Сейчас мы видим только центральное храмовое здание-сюме, а еще недавно от "сюме" отходили крыльями колоннады, как у Казанского собора в Петербурге.
96. Они заканчивались угловыми башнями в тибето-монгольском стиле. Стены ограждали всю территорию калмыцкого монастыря. И только нам, наглядевшимся в том же 78-м году на бурятские дацаны, легко было представить былое
97. по этим кадрам. Постройкой хурула Сербеджат Тюмень славил своих калмыков, а в Петербурге перед правительством он отстаивал их
98. права и свободы.
99. Тюменовский хурул был вместе с тем и памятником 1812 году, - наравне с Казанским в Петербурге и Христа-Спасителя в Москве. От тех лет осталась и калмыцкая боевая песня:
100. Рубились мы с куце-черными французами /Ради защиты России,
Защищали Россию, чтобы /Вечно установился мир...
101. И стихи Федора Глинки:
Я видел, как коня степного /На Сену пить водил калмык,
И в Тюльери у часового / Сиял как дома русский штык.
102. Кстати, специалисты видят в Тюменьевском хуруле и промышленные задатки народа. Ведь сложен он был из своего калмыцкого кирпича. При формовке и обжиге каждый кирпич снабжался степным клеймом из нескольких луков со стрелами - родовой тамгой.
103. А ведь у них были под боком кирпичные развалины Сарай-Бату. Но, видно, для калмыков с их очистительным культом святого огня было правильней научиться кирпичному обжигу новой глины для святого храма, чем, подобно воронам, подбирать кирпичную падаль золотоордынской столицы. ...А ведь нравственность и огонь веры, как известно, всегда и всюду в подходящих условиях вели молодой народ и к промышленному развитию.
104. Сюме облезло, заколочено от входа, окружено грудами кирпичного боя и отбросами. И только под башенным входом можно увидеть уцелевшие
105. фрагменты духовной живописи-бурханы. Это тоже
106. сторона старой культуры наряду с письменностью, созданной Зая- Пандитом еще в 17-м веке и дожившей в качестве официального калмыцкого письма до советской власти. В Ленинграде и Европе
107. сейчас хранятся многие сотни калмыцких рукописей, в основном религиозных тибетских и индусских переводов - тот фонд великой культуры, которую ламы
108. вносили в сознание калмыков, а те - своей жизнью в российский мир.
109. Но что об этом можно узнать в наш век выжженной пустыни народных ссылок и государственного обезбоживания? - Только рассказы о том, как эксплуатировали ламы бедных степняков, как выманивали средства на ненужные, мол, хурулы и еще более ненужные молитвы?
111. И все же есть свидетельство. В Библиотеке Всемирной литературы опубликована часть поэмы калмыцкого ученого-лхарамбы Бадмы Боована "Услаждение слуха". После 18-летнего обучения в Тибете
112. он стал ламой в Петербургском хуруле и источником знаний для петербургских буддологов. Но за критику он был отлучен от церкви, а в 1917-м году погиб 30-летним.
113.Перед собою ладони соединив, /Пречистой Пищи сыну помолимся.
114.Погружен он в благостную нирвану, /Покровительствует всему cущему
Ради того, чтобы люди всюду /Радостно, одинаково жили,
115. Буду я песни петь призывные, /Будоражить людские умы.Послушайте
"Песня мирянам"
Почитаньем трех драгоценностей /Добродетель в мире умножится,
116.Почитаньем отца и матери /Благонравье всюду упрочится;
Воздержанием от насилия /Жизнь живых на земле продолжится;
Воздаяньем всем обиженным /Возродим везде благоденствие.
117. Коль неправую цель преследовать, /Добродетели все утратятся,
Коли ложь возлюбить как истину, /Трудно вести речь о доверии,
Коли вздор нести, суесловие, /Поубавится уважения,
Коли бранных слов не удерживать, /Сохраним ли свое достоинство/
118.Заповеди Будды
Служба-помощь народу верная /Славу нам принесет, имя доброе
А своя корысть, своя выгода - /От худой молвы не защитница.
О своей лишь мошне печальники / Не избудут напастей-горестей,
Непомерным чванством да гордостью /Одного лишь позора доищешься/
119. Друга доброго поучения /С чистым сердцем надо выслушать,
От приятеля непутевого /В отдаленье держаться следует.
Коль задумано дело нужное /Так с умом его должно выполнить,
А покуда цель не достигнута, /Придержать язык не мешало бы.
104а. Похваляться добродеяниями, /Не свершая их - опрометчиво.
И кичиться своими знаньями, /Не имея их - опрометчиво.
Быть усердным в деле несбыточном - /То же самое - опрометчиво,
Так без прочного состояния /Богачом прослыть - опрометчиво.
118. Закали в себе волю твердую /И к наукам яви усердие.
Справедливость признав святынею, /К ней стремись, прояви усердие
Ради пользы, блага всеобщего /Всем на радость яви усердие,
Чтобы тратились с толком, с разумом /Все богатства - яви усердие
119. Пьянство приносит один лишь вред /Стань образцом воздержания.
Кости да карты - источник бед /Стань образцом воздержания,
С той душой, что тебе не верна, /Лучше и вовсе не знайся,
Если связалась с кем-то жена, /С ней развязаться старайся.
121.Накопить ли нам добродетели, /Коль в продаже их не случается?
Десяти черных дел отвержение /Добродетелью называется.
Благодати вероучения /Ты сподобишься не поклонами,
С добродетельными в общении, /Не с порочными ветрогонами.
122a.Будды заповеди блюдите, /Черных дел избегайте, миряне,
И во имя его вершите /Только праведные деянья.
122. Выполняя без упущений /Все обеты, все воздержания,
Вы сподобитесь, что свершатся /Ваши добрые начинанья.
120.Теперь Калмыцкий хурул окружает русское село, унылое, наверное, из-за своего переселенчества, что мы видим как по задуманной добротности домов
121. в одной казенной перспективе, так и по их какой-то бесхозности. Основная рабочая сила на полях - студенты-школьники, а самих жителей как будто нет, лишь чертополох, бурьян равнодушия.
126.Но в этой человеческой пустыне мне посчастливилось. Меня приметила и окликнула родная калмыцкая душа. Откуда только взялась? А просто увидела человека с фотоаппаратом рядом с ее "сюме" и поспешила радостно навстречу:
124a. "Молодой человек, Вы наш храм снимаете? " - Объясняю, что да, специально приехал ради него. И как легко, как оживленно мы заговорили! О "нашем храме" и о себе. Живет она, конечно, на другом берегу Волги,
124.а сюда приезжает, чтобы посмотреть храм ближе и помолиться... Рассказывает, что раньше при нем было еще 4 храма поменьше и было очень красиво. Я догадываюсь, что как раз разбор этих храмовых приделов и видел мой знакомый байдарочник 14 лет назад, в 1964 году. Еще в 68-м году два придела существовало, а сейчас после реставрации от них ничего не осталось.
125. В первый раз и именно от калмычки Марии Наримановны я слышу жалобы на русских реставраторов (потом услышу их уже не раз от русских женщин): "Со стариков собирали деньги на реставрацию, но храм так и не открыли, и худо ему, и нам худо без него". Спрашиваю: "Почему же вы не просили настойчивее?" - "Как не просили, очень просили, но не разрешают, даже музей нельзя..." - И я молчу, со стыдом понимая: астраханским властям совсем не нужен калмыцкий дух, вера и гордость, да и калмыкам тут, с их точки зрения, делать нечего...
125a. Еще долго тетя Мария благодарила меня за внимание к "нашему храму": "Ты мне, хороший молодой человек, как сын, как племянник".
126.Ушла, потом снова вернулась, преодолев стеснение и попросила выслать ей карточку нашего храма, чтобы можно было на нее молиться - ведь икон никаких нет. И, конечно, осенью, что было в моих силах - сделал.
127. А потом, на берегу Волгу, в ожидании обратной "Ракеты", мы сидим рядом. Тетя Мария рассказывает о лютой жизни в Сибири, тяжелой лагерной работе на кирпичном заводе -
128. чуть не умерла там, и что сейчас не осталось у нее никаких родственников: старость пришла одинокая. И только мама вспоминается на Волге с ее молитвами и рассказами о чудесном прошлом... Нет, она почти ничего не знает о своей вере, ведь выросла при советской власти и молитвы слышала только в далеком детстве от мамы. А сейчас и рассказать не может, как молиться, обращаясь чаще всего к матери-Волге.
129.И я так остро почувствовал всю важность этого доверительного разговора о буддистской вере двух таких разных и все же близких, даже родных людей, разговора почти без слов, больше на чувствах. Прощаясь с тетей Марией, через кладбище уходящей к храму, благоговейно впитывая ее благословение, как будто сам стал немного калмыком, испытал необычайный душевный подъем и радость.
130. М.Хотонов:
Мои предки в незапамятное время,/Расседлав коней на волжском берегу,
Помолились синей Волге на лугу.
131. Вождь сказал в раздумье перед всеми:/Серебром звенит речная гладь,
А бежит река, как конь рысистый. /Силу может та вода придать
Человеку словно чай душистый./ Там, где предок твой поил коня,/
Где воде молился, преклоненный, /Ныне Волга, серебром звеня,
Так же вдаль уходит просветленно.
132. Слушаю заветы стариков, словно пью кумыс /Средь зноя лета:
Стать певцом лишь тот джигит готов, /Кто внимает мудрости завета.
Пусть играет на траве степной / Вольный сын твой, как волна весною,
134. Витя: Но вернемся к своему путешествию на "Спартаке" к Астрахани и заглянем в одну из самых любопытных калмыцких книг, но уже нового, послереволюционного времени: "Мудрешкин сын" Амур-Санана
135. Лиля: В своей недолгой жизни (1888-1939гг.) Амур-Санан был мальчишкой, пастухом - безродным, и потому презренным орудом, был слугой калмыцкого князя Гахаева, и студентом-учителем, калмыцким интеллигентом и выборным старшиной. В революции он стал членом исполкома и даже Председателем калмыцкого Совнархоза. Вот, например, как он пишет:
136. "Для человека, заваленного делами, озабоченного злобами дня полезна поездка на пароходе. Забираешься в каюту - все дела и заботы отходят в сторону. Ведь нечего нельзя подправить... мысль отдыхает и направляется совсем в иные стороны.
137. Такую свободу рассуждать я почувствовал, когда из Астрахани уселся на пароход, чтобы ехать в Баку на съезд народов Востока, как представитель калмыков, где Коминтерн призвал все народы к священной войне с английским империализмом.
138. Но на этот раз я задумался об ужасном калмыцком обычае, уродующем женскую грудь. Ведь калмыцкие девушки с 12 лет носят безрукавные камзолы, которые туго стягивают грудь и не дают ей развиваться, причиняя сильную боль и вред здоровью. Необходимо было уничтожить варварский обычай. Еще в 1918 г., будучи заведующим Калмыцким РОНО, я повел агитацию... но встретился с железной стеной традиций, запретил силой - они втихомолку носили его. Принял репрессивные меры - исключил из пансиона несколько девиц - но это не
139. повлияло на остальных. Ну, a теперь я решил взять иной метод по возвращению в Астрахань: для осуществления реформы калмыцкого женского костюма добились поддержки от женотдела в Москве, от Коллонтай, а вместе с ней - мануфактуры и ниток на 20 тысяч калмыцких девиц. Декан медфакультета в Астрахани, доктор Залкинд научно обосновал мой проект, комиссия выработала
140. новый костюм в виде свободного с кокеткой платья, слегка суживающегося в талии ...и закипела работа кройки и шитья. 1921г.Дальше началась трудная агитация, и к маю 21 года по аймакам стали развозить реформированный костюм. В Цоросовском аймаке раздача была произведена с особой торжественностью: собрали местный женский съезд и объявили о реформе костюма. Для этого все девушки 12-18-летнего возраста вошли в зал съезда, по удалению мужчин - переоделись, а старые камзолы были
141 сложены перед домом съезда и при дружном пении Интернационала сожжены. Самый факт сожжения как бы скреплял уничтожение вредного костюма и с ним всех вековых предрассудков, причинявших большое несчастье нашему народу".
142. В годы гражданской войны Амур-Санан сыграл большую роль в создании калмыцкой советской автономии, что было совсем не просто. Ведь в 17-м году, самоопределясь, калмыки вместе со своим дворянством и просвещенной интеллигенцией высказались за переход на казачье положение. Когда же к власти пришли большевики с их продразверстками и разрушением церквей, они, вместе с казаками, отшатнулись к белым. За немногими исключениями - в Советской Астрахани, вроде Амур-Санана, у донских калмыков - как Городовиков. белые и красные
143. В своей очередной поездке в красную Москву Амур-Санан
144. добивается подписания Лениным обращения "К братьям-калмыкам!" с обещанием автономии, амнистии и неприкосновенности калмыцких земель - только все на борьбу с Деникиным!
145. Но подействовать это обращение не успело, а может, и не могло. Калмыки (особенно донские) от красного наступления уходили поголовно. Ведь:
146. "Картины 1918 года стояли перед каждым: бежать и спастись, остаться и быть убитым... Рассчитывать на милость со стороны
147. большевиков, год назад рубивших калмыков, было трудно. Люди метались, теряя рассудок". Ужасную Голгофу невольного великого переселения калмыков Амур-Санан описывает, цитируя вначале стихи из белогвардейской газеты южнорусского города:
148. Вчера у нас был карнавал, /Какого, смею поручиться,
Париж ни разу не видал/ Не наблюдал ни Рим, ни Ницца.
По нашим улицам ползли/Коврами крытые кибитки,
В неведомую даль везли детей, и женщин, и пожитки.
149. Неся с достоинством горбы,/Верблюды плыли вереницей,
Сойдя с кибиточной арбы/Шел их хозяин желтолицый.
Куда идет несчастный люд,/Свою родную землю бросив?
За всех ответил мне верблюд:/ "Я коммунизма не приемлю!"
150. Ужасны описания, свидетельства народного отступления-самоубийства: "Там пала лошадь, там издыхает верблюд...
151. А сзади рвущаяся шрапнель... Снова серый день - и голо... и ругань бегущих русских: "Черт еще навязал вас на нашу голову... И смерти, смерти - дети, старики... Куда ни посмотришь - беженцы и беженцы... Чашу горького страдания мы испили до дна...
152. При виде красных нами овладевал животный страх. Мы были уверены, что они сейчас подойдут к нам и изрубят в капусту".
153. И вот заключительный рассказ какого-то добросердечного казака, уехавшего-таки в Крым - про калмыков-круглолицых - "солнышки".
"Сколько ни пропадали "солнышки" в дороге, до Туапсе добралось их немало. Перли на пароход почем зря. Их в нагайки - они ревут белугой: "Матер-черт! - кричат офицерам. Ты погоны снял, и кто тебя знает, а мой кадетский морда всякий большак видит.
154. Куды тут... Когда отчаливали от мола, иные калмычки бросали о камень своих детишек, а сами бросались в воду. Вот дурные! Жалко "подсолнухов". Мало их доберется до Крыма..."
155. В своем трагическом исходе 1920г. сальские калмыки погибли до половины...
156. Не много ли бедствий для одного народа? И имеем ли мы право забывать хотя бы об одной из этих катастроф? - в своей благоприлизанной истории об извечно верном России и компартии народе? - Мы не имеем права забывать размышления
157. Амур-Санака, записанные в 1930г., и вопрос его: "За что голыми ножками по холодной мартовской грязи шагали маленькие калмычата, за что на панелях городов с голоду, как осенние мухи, стаями умирали калмыки?" Строки не только сказанные, но даже напечатанные, но не услышанные. И народные гибели потому повторялись и в 20-м, и в еще более страшные 40-е годы. А все эти беды - от нас,
158. от нас, от русских - нет, скорее, от московских, столичных, когда
159. человеческие цели подминаются имперским злом...
160. Спасти же народ может только беззаветная любовь к нему хороших людей - "сян-кюнов", по Амур-Санану, или "настоящих коммунистов", по Трифонову - против "лже-коммунистов".
161. Вспомним еще один эпизод из книги Амур-Санана, последний, потому что после рыборегулирующего моста скоро покажется Астрахань и кончится наше путешествие по Волге и исторической Калмыкии.
162. "14 октября 1920г. я говорил на заседании Политбюро ЦК, где присутствовали Ленин, Сталин, Бухарин и др... "Я хорошо знаю,- говорил я,- что калмыки, независимо от перспектив на Востоке и
163. Западе револ. событий, хотят жить. Но когда ничего общего с революцией не имеющие, а прикрывающиеся ее именем, насилующие женщин, убивающие, грабящие темных калмыков, без нужды оскорбляющие религиозное чувство народа, выдают себя за истинных представителей власти, тогда надо о происходящих безобразиях
163. говорить самому Ленину. Мы, идейные сторонники советской власти, не можем молчать и не довести об этом до сведения высших партийных и сов.инстанций. На места, захваченные белогвардейцами, приезжают корреспонденты английских газет, фотографируют развалины буддистских храмов и эти снимки, как иллюстрацию большевистского варварства и нац. гнета, в млн экз. распространяют по всему буддистскому Востоку - по Индии, Цейлону, Сиаму, Китаю...
164. Я говорил о том, что калмыки совершенно разорены как гражданской войной, так и реквизициями, разорены не только воюющими сторонами, но и соседними русскими крестьянами. Положение калмыков поистине печально. Прикрываясь в летний зной и зимнюю стужу грязными овчинами, обсыпанные паразитами, не имея продуктов, лишенные единственного их достояния - скота, калмыки стоят перед лицом физического уничтожения".
166. Я говорил горячо, волнуясь, стучал кулаком по столу. Т. Кожиев несколько раз дергал меня за полу пиджака... Я кончил. Тогда Ленин в упор же сразу поставил вопрос: "А как калмыки относятся к советской власти?" - Я кратко сформулировал свой ответ:
167. "Калмыки говорят: "Был большой чума - прошел, был большой холера - прошел, а большевик - не проходит". Все расхохотались, в том числе и Ленин.
"В сознании темного калмыка - продолжал я, - большевизм, революция, гражданская война преломляются как болезнь, гораздо более худшая, чем страшная чума или холера".
168. Ленин в своем резюме сказал: "То, что говорил представитель калмыков - вопиющее явление. Необходимо принять меры к ликвидации его". А в Постановлении Политбюро было сказано: "Признать необходимым проведение в жизнь автономии... в первую очередь для калмыков. Нназначить расследование злоупотреблений и насилий, совершенных местным русским населением по отношению к восточным народностям, в особенности калмыкам, и подвергнуть виновных наказанию.
169. Предложить участникам внести в ЦК список лиц, принадлежащих к народам Востока, амнистирование коих, по их мнению, желательно".
