1-2. Саратов-Сызрань-Самара-Революция! (С.-С.-С.- Р.)
3. Лиля: Вступление 1986г.
"Смотри скорей, уже Волга" - пронеслось по нашему вагону. Поезд Оренбург-Саратов втянулся меж заливов рукотворного Саратовского моря,
4. готовясь к мосту и вокзалу. И, вместе со всеми, мы жадно вглядывались в эту водную ширь, еще не зная, что железнодорожное
5. расписание позволит нам искупаться в волжских водах.
6. И было так: Не бросая своих уральских рюкзаков, по летнему воскресному городу добрались мы до самой Троицы на Музейной площади
7. и зашли в соседнее кафе-мороженое (под старину). Вместе с гуляющими саратовцами наслаждались духом музейности и пытались увидеть,
8. как работает реставратор фресок, отгородившись от мира полотном,
9. а потом, не нарушая музейного настроя, чинно выбрались к Волге по Бабушкиному извозу.
10. Витя: От музея в бывшей церкви дошли до автобусной остановки
11. и проехали длинный-длинный мост над бывшим Бабушкиным извозом
12. и бывшей Волгой - на пляжные предместья бывшей столицы Республики
13. Немцев Поволжья... Но в город, бывший Покровском, когда в нем жили немцы, и называемым сегодня Энгельсом, когда из него немцев выселили,- мы не поехали.
14. А только долго купались. Говорили и молчали о Волге. О Волге и Саратове, куда Лиля приезжала из родного Сталинграда - и в пионерские,
15. и в комсомольские годы, и в годы работы здесь своего старшего брата. Но и для меня Саратов знаком по одной служебной командировке
16. 10 лет назад. А Волга связывает нас и с другими, верхними волжскими городами. Те же 10 лет назад удалось увидеть и заснять старую Самару, а в 78-м, возвращаясь из Сибири, мы с Лилей миновали Симбирск, зато сняли Сызрань. И сейчас меня все время царапает
17. вопрос к себе: "Ну, почему мы не захотели смотреть Ульяновск?" Может, из этого недовольства и вышел этот фильм.
18. Волга-С.С.С.р. - Волга и земля тут одни и те же, границы условны. Этот пляж напротив Саратова считался когда-то самарским, зато ближняя к Самаре Сызрань всегда считалась симбирской. И еще общность судьбы и характера, изначальная выжженность, что ли, этих бесконечных вод и земель. Ведь в отличие от верхней, и даже
19. нижней Волги, на которых оседали и выживали аборигенные народы, эта, средняя часть величайшей реки, оказалась на великом пути переселения кочевых народов из Азии в Европу. Вал за валом, век за веком. На пути жестоких орд не могла укорениться никакая самостоятельная жизнь и культура (смогли здесь задержаться для труда и
20. обороны только слуги великого царства, русские стрельцы и крепостные, замирив перед этим степи - от кочевников, а Волгу - от своих казаков... Но прерывалось огненное прошлое этой земли - бунтами и революциями. В этом - главная "мистическая" причина рождения и роста на средней Волге революционных вождей - Чернышевского и Ленина.
22. Лиля: Из Энгельса в Саратов мы возвращались пешком. Нет, из бывшего Саратова в новый.
23. Ведь в самом начальном 1590-м году Саратов был поставлен на левобережье взамен татарского городка, когда-то разоренного Тамерланом - "для наблюдения за Ордой и истребления воровских шаек".
24. Через столетие он был перенесен на правобережье, да так и уместился между Соколовской и Лысой горами наверху и тремя оврагами внизу.
25. Эти овраги постепенно засыпают, выравнивают саратовскую городскую площадку... но мы надеемся, что Соколовская гора все же останется и сохранит городу его живописность.
26. Город велик, в нем уже 900 тысяч жителей, и, конечно, строится не только в микрорайонах на горах, но и в старой части, разрушая с небрежностью старинную застройку в центре... С какой жалостью мы
27. смотрели на эти старинные церковные ворота, оставленные каким-то чудом, да и то, наверное, временно... Так на твоих глазах происходит домоедство, съедение предков, а ты проходишь бессильным в общей
28 толпе современников. На некоторых, не засыпанных склонах, еще сохранились нешумные улочки, а на них две действующие церкви, к одной из которых
29. мы приблизились. В туристских справочниках она не значится, названия не знаем - просто одна из четырех сохранившихся церквей.
30. Совсем немного осталось додавить своих православных предков.
31.А было церквей в Саратове на 100 тысяч жителей - 57 каменных и 7 деревянных храмов, в том числе монастыри, 40 православных церквей,
32. 9 раскольничьих молелен, 2 костела, лютеранская кирха, мечеть, синагога, 9 часовен. Какое богатство было и каким небрежением разрушено, исчезло,
33. оставив души саратовские - перед одним бетоном - голыми и неприютными.
34. С трудом вспоминаю, где был дом брата. Он жил здесь сразу после окончания института, с семьей, родившейся дочкой, начинал в Саратове свою коррозионную науку. И видно, старый университетский город
35. светил молодому ученому, раз он так быстро и мощно защитился.
36. Но потом они вернулись к родителям, в менее голодный Волгоград. И начались долгие, изматывающие срывы, особенно там, что казалось
37. главным, в научной карьере. Только недавно - блестяще защищенная докторская степень и признание. Пробил он круговую стену "научной мафии" сам, но, как ни странно - в пору подвижки всей страны. Как будто стал рассеиваться душный туман-морок, и у людей стало получаться... свое. А ведь только из опомнившихся от неудач и бессилия свободных людей и может составиться благородное
38. общество, не топчущее богов и святыни, а бережно их сохраняющее. Троицкая церковь 1674г. - не только здание. Она - воплощенная саратовская каменная душа. Выстроена в петровское время. Не каждому
39. из русских городов удалось сохранить свой кафедрал, свое городское знамя. Его лишились, например, Барнаул и Уфа, хотя там даже принимали специальное постановление об охране. Саратов же его
40. сохранил, а значит, и шансы у него велики на выздоровление, на восстановление сначала исторической памяти, а потом уж и своего самосознания: кто мы и что должны делать в мире?
41. И вспомним, и может, признаем своих родичей и в первых на Руси самозванцах (еще до Отрепьева), и в разинцах с пугачевцами, и в местных
42. немцев с пленными французами, и в раскольников с революционерами -
43. - всех за добро восславим и дадим место в своем сердце.
44. Витя: Итак, была поздняя зима 1976 года, и 4-х дневная командировка. Одиночество в незнакомом городе и относительная свобода.
45. Ведь выписка цифири из технических проектов не могла занять меня целиком. Оставалось время и для букинистического магазина, и для
46. сидения в читальных залах двух библиотек - городской и университетской, и для гуляния с фотоаппаратом в руках. Далеко не все слайды получились, но что осталось - рассматриваются мною самим с удивлением - неужели со мной это было?
47. Мороз, солнце и сам Саратов?!... Впрочем, сначала главные точки города мне показала напарница по командировке Света, сменившая родной Саратов на Москву, любимую географию на нефтяное машиностроение... Правда, увлеченная встречами
48. с родными и знакомыми, она почти не бывала на работе, зато свое малое участие в цифири скомпенсировала показом радищевского музея.
49. Традиционно художественная галерея Саратова зовется радищевским музеем и считается едва ли не лучшим из областных собраний, поволжской "Третьяковкой". Его основатель, художник Боголюбов, внук Радищева, вложил в этот художественный дар городу не только картины свои и знаменитых друзей, не только свои средства, саму жизнь, но и память и имя деда, всю душу - и город откликнулся на этот дар, расцвел ответной любовью... С каким трепетом и любовью ходила
50. по его небольшим залам Света, уже побывавшая в музеях и Ленинграда, и Парижа. Я уже не помню виденных там картин, только чувство богатства,
51. особенно от картин 18 и 19-х веков... и слайды картин Левицкого и Боровиковского теперь легко ложатся рядом со слайдами заснеженных
52. саратовских улиц. Саратов... Левицкий и... почему-то Париж...
53. Еще Света мне показала здание филармонии, куда ходила с детства. Ее нескольких признательных фраз мне хватило, чтобы в образ Саратова включить и музыкальную классику.
54.А впрочем, можно и догадаться, почему у саратовцев на зимних улицах всплывают парижские реминисценции. Ведь его строили и благоустраивали французские пленные, те, которым удалось спастись в снежных русских просторах. В Саратове они чуть откормились и отогрелись,
55. а иные так и остались жить гувернерами, учителями и художниками. Французская струя как-то подняла тонус самочувствия Саратова.
56. А, переплетаясь с немецким и раскольничьим влиянием на изначально русско-польско-украинско-татарскую основу, она дала городу благородство и чувство причастности к полноценной мировой культуре. И кажется даже странным, что главным питомцем и гордостью этого губернского города стал не человек искусства, а Ник.Гав.Чернышевский.
57. В Саратове он родился, в Саратове и умер, захоронен сегодня под огромной, тамерлановых размеров аркой. Кроме памятников на могиле и площади, кроме названий улиц и мемориальных досок, весь старый город можно ощущать как современника, друга и наставника Чернышевского, за наследие которого в свое время дрались народники и марксисты. В конце концов, выспорили последние.
58. Аллея знаменитых русских писателей ведет к памятнику Чернышевского. Но литературная критика - отнюдь не самое главное дело его.
59. И для современников, и для последователей он стал, прежде всего, пророком народнического социализма, и перед силой его преклонила уважительно голову сама революционная Европа, сам Карл Маркс. Сын Саратова изобрел идеал русской общины. Влияние его было огромным, как на придание общинного характера реформе 1861 года, так и на умонастроение
60. молодежи. Сегодня можно сказать, что чиновничье самодержавие с одной стороны, и общинные утопии Чернышевского - с другой, подорвали в России дело буржуазно-демократических преобразований, сделали
61. неизбежной кровавую революцию, как и власть Ильичей, а в их промежутке диктат общин-колхозов и культ Сталина-вождя. Такова в кратком виде историческая роль великого саратовского сына. А то почтение, которым окружила его имя эпоха "реального социализма", только подтверждает справедливость нашей оценки: "предшественник Сталина и раскулачиваний 30-х годов".
62. Лиля: Но разве это полная правда? Разве под этим именем-знаменем, почти абстракцией, вроде Предтечи (но не Бога, а Дьявола), не было частицы истинного Сына Человеческого?
63. Брокгауз сообщает: "Отец его, протоиерей Гаврила Иванович, был человеком весьма замечательным. Большой ум в связи с серьезной образованностью и знанием не только древних, но и новых языков, делали его исключительной личностью в провинциальной глуши; но всего замечательней были в нем поразительная доброта и благородство. Это был евангельский пастырь в лучшем смысле этого слова, от которого в то время, когда полагалось обращаться сурово с людьми (для их же блага), никто не слышал ничего, кроме слов ласки и привета.
64. В школьном деле, всецело построенном тогда на зверской порке, он никогда не прибегал ни к каким телесным наказаниям. И вместе с тем этот добрый человек был необыкновенно строг и ригористичен в своих требованиях; в общении с ним нравственно подтягивались самые распущенные люди. Из ряду вон выходящая доброта, чистота души и отрешенность от всего мелкого и пошлого всецело перешли
65. и к его сыну. Николай Гаврилович, как человек, был истинно-светлой личностью. Это признают злейшие враги его деятельности, даже представители духовного сословия. Один из них, преподаватель семинарии Палимсестов душевно скорбит, что существо со столь чистой душой превратилось, благодаря увлечению разными западно-европейскими лжеучениями, в "падшего ангела", в то время как раньше (в Саратове, видно) он походил на "ангела во плоти".
66. В самой теории Чернышевского о "разумном эгоизме", что поступать хорошо и жертвовать собой не только возвышенно, но и выгодно, ярко сказался высокий строй души самого проповедника, столь оригинально понимавшего "выгоду".
67. Среднее образование Чернышевский получил в тиши идеально мирно жившей семьи - благодаря стараниям ученого отца и помощи учителей гимназии он миновал ужасную бурсу и низшие классы семинарии. Только в 14 лет поступил прямо в ее высшие классы. Учителей он приводил в изумление своими обширными познаниями. Товарищи его обожали. Это был всеобщий поставщик классных сочинений и усердный репетитор всех обращавшихся к нему за помощью.
68. В 1846г. он уезжает в Петербург, поступает на историко-философский факультет, за что его кроткому отцу пришлось испытать от духовных коллег
69. немало упреков и опасений, чтобы "не лишилась церковь будущего светила". Опасения эти не были напрасными. В Петербурге он стал
70. убежденным коммунистом и бунтарем. Правда, после университета, вернулся на несколько лет в родной Саратов. Он работал учителем словесности в гимназии, похоронил нежно любимую мать, женился на не менее любимой Ольге Сократовне... Но уже не многочисленные саратовские церкви его привлекали, а европейские идеалы.
71. Он дружит с ссыльными поляками, в саратовских домах встречается с опальным историком Костомаровым, с Аллой Пасхаловой - будущей Верой Павловной...
72. В 1853 году Николай Гаврилович практически навсегда покинул Саратов - ради 10-летнего петербургского служения, потом 20-летней сибирской каторги и 6-летней ссылки в Астрахани. И только за полгода до преждевременной кончины ему было позволено вернуться на родину. За эти почти 40 лет Россия изменилась капитально,
73. стала промышленной, железнодорожной страной. Архитектурно ее губернские центры стали не уступать европейским городам.
74. Просвещенческий либерализм, который в свое время так ненавидел Чернышевского, казалось, мог торжествовать победу, но подспудно, в
75. нарождающемся самосознании уже не только интеллигентской молодежи, но рабочих и деревенской бедноты, разливалась революция - дух молодого Чернышевского. Это потрясает: из Сибири возвращается полный деятельности, чистый и трудолюбивый, прежний Чернышевский, а отдает все свои силы не революции, а Просвещению, переводам ученых, исторических и энциклопедических трудов. Но вот подснежная, молодая Россия берет из его наследия иное, его именем идет к революции эсеров и большевиков.
76. В татарской гостинице летом 1889 года за два месяца до смерти он встречается с Короленко, одним из самых светлых его продолжателей, идеологом "народного социализма" и совести России.
77. О чем они говорили? - Наверняка, не о политическом завещании Чернышевского: он ведь собирался еще долго работать... Наверное, сам образ престарелого, но неутомимого в родном городе основателя и вождя русского социализма стал для Короленко главным завещанием и обетом, которому, думается, он следовал всю жизнь
78. в борьбе за права человека и социализм с человеческим лицом.
79. Лиля: А еще хочется помянуть на саратовских улицах трагическую судьбу другого наследника чистых идеалистов прошлого века - Николая Ивановича Вавилова, начавшего в Саратовском университете учебно-преподавательскую деятельность в годы революции, приведшую его к вершинам мировой научной славы, а в годы войны вернувшегося
80. в Саратов уже з/к, и умершего там от голодного истощения, от дистрофии, и брошенного безвестным в общую яму. Правда, сегодня горделивый саратовский путеводитель, умалчивая о тюрьме, говорит о памятнике на городском кладбище.
81. Тезка Чернышевского, Николай Иванович был, конечно, ученым - но и советским ученым, президентом с.-х.академии им. Ленина, членом ЦК, мировым путешественником и советским представителем за рубежом. Он был плоть от плоти победившей России Чернышевского - и притом был очень талантлив, а потому ненавистен посредственностям, завистникам, вроде Лысенко и его рати. Падение и изгнание его были
82. неизбежны в России Сталина. Как и Чернышевский, он не мог не столкнуться с самодержавной Россией. Ведь самые лучшие дети российской земли не могли не столкнуться со злом и подлостью этой же земли. Родиной и мачехой одновременно. И нас также не должно
83. сильно удивлять, что Вавилов служил сталинскому государству, а Чернышевский стал у истоков мужицкой революции и ее диктатуры. Саратовские Николаи - не боги, а люди. А ведь даже у царей и Сталиных была своя относительная правота.
84. Так что будем крепче любить свое былое и больше мучиться его виной. Любить старый Саратов и своих в нем предков.
85. Витя: Хороша известно - без прошлого нет будущего, и потому, может, в 70-е годы среди самых насущных для меня самиздатских журналов были "Память", "Поиски взаимопонимания".
86. А на саратовских улицах томила больше всего жалость по быстро перестраиваемому, уничтожаемому почти на глазах особняковому городу. История - это не только книги для интеллигентов-книжников, или еще хуже - для одних историков. Народ станет культурным и цивилизованным, если будет историческим, если память о
87. прошлом будет постоянно жить в рядовой жизни миллионов людей. Для этого совершенно необходимо сохранять старые города, обеспечивать ремонт-бессмертие им целиком, а не только отдельным, начальственно выбранным зданиям.
88. Ужасала собственная причастность, вина! Не один раз на заборах, которыми огораживались очищенные от особняков участки саратовской земли, я читал вывески жилищно-строительных ЖСК,
89. вроде "Дзержинец", "Газовик" и т.д. - свидетельства жилищной инициативы свободных и денежных людей. Мы ведь тоже вступили в Москве в ЖСК, ибо не стало сил участвовать в жилищной грызне всяких госкомиссий... И наш дом тоже был построен на
90. земле, а может, и взамен дворов подмосковной деревни Печатники, на костях предков... Но, деревенские пустыри - еще ладно, хоть и печально,
91. а вот строиться почти в центре старинного города, выламывая целые пласты зримой всем исторической памяти русской культуры, увеличивая опасность беспамятства собственных потомков - ужасно, просто
92. преступно... И кто же это делает? - ЖСК, в которых я видел первые прообразы организаций экономически свободных, рациональных и денежных людей, разумно-эгоистических и потому альтруистических людей?
93.Как же так? Только разрешили вкладывать в стройки деньги, и приподнял голову едва живой "капитал" - так сразу же убыстрил разрушение памяти, нашу человеческую деградацию. Так что же - "долой капитал"? Закрыть ЖСК?
94. Конечно, нет, но поставить под контроль общественной совести и гласности необходимо. И, конечно же, дать нынешним владельцам и жильцам старого Саратова возможность и условия для
95. цивилизованной жизни в старых строениях при сохранении их каменной памяти. Помогать, срочно помогать гибнущей старине,
96. чтоб не кричал старый Саратов: "SOS! Спасите каменные души!"
