1. Сибирские города-1987г.
2.
3. Что важнее? Торговля и ремесло Тюмени или власть и техника Омска-Новосибирска?
4. Путешествуя по Уралу в прошлом году, мы захотели увидеть и Тюмень; но испугались длинных концов. А в этом году, на обратном пути с Алтая,
5. останавливаться было легче. И мы загодя предвкушали эту встречу. С нами была книжка из серии "Дороги к прекрасному" про Тюмень, а в пути куплен роскошный альбом "Деревянная резьба Тюмени".
6. Автор, быть может, сама из тюменских татар, доносит до нас и до мира обаяние тюменской души. И, конечно, нам очень хотелось и самим увидеть и понять корни этой красоты.
7.
8. Новосибирск - самый большой город Сибири Но путь наш к Тюмени лежал через Новосибирск и Омск.
9. В своей жизни этот город мы проезжали уже не раз, но ни разу не смотрели его туристами. Да и сейчас тратить день на остановку не хотелось. Вот говорят, что американцы осматривают мир, не вылезая
10. из своих автомашин. Я же, знакомлюсь с современной столицей Сибири, не покидая своего поезда.
11. Тянутся промышленные и жилые кварталы, среди которых я, конечно, хотел бы угадать историческое городское ядро. Но... чуда не случилось.
12. Из литературы мы знаем, что родился город недавно, менее чем 100 лет назад, при строительстве транссибирской железной дороги 1893г. Именно здесь великая Обь имеет твердые берега, удобные для возведения моста. Так что сам город возник стихией народного заселения, и не царской волей, а чисто техническим решением.
13. История даже знает, когда и кто это решение принял: инженер-путеец и писатель по совместительству Николай Георгиевич Гарин-Михайловский - но именно, как инженер.
14. Говорят, что до ж.д. здесь было многолюдное сибирское село(700 чел.). Но от него не осталось ни одного дома, все они были поглощены поселком
15. мостостроителей. Рядом по реке всплыли и пристани перевалочного
16. порта великого водного пути.
17. Через 10 лет росший, как на дрожжах, поселок достиг городского размера и сменил малозвучное имя Гусевка на пышное императорское имя Новониколаевск. Вот так резво росла тогда Сибирь.
18. Говорят, и Гусевки сейчас уже нет, а от Новониколаевска осталось немного зданий, просто потерянных в гигантском городе. И, наверное, потому не хотелось нам в нем останавливаться...
19. В 25-м году город получил последнее, самое верное свое название, как столица новой, не царской, а технократической Сибири.
20. Угроза мегаполисов Мы много слышали о мегаполисах в Америке и Японии, когда целые земли сливаются в сплошные города. И сами тревожимся, живя в растущей Москве.
21. В Сибири таким гигантом стал Новосибирск с его 1,5 миллионами жителей, больше, чем во всей остальной области. Понятно, почему
22. большие города растут: жизнь в них комфортней и обеспеченней, да еще и прикосновение к мировой культуре. Но почему среди нас тогда так много неудовлетворенных жизнью, да и просто - несчастных?
23. Почему мы так ненавидим свою работу? Наверное, все дело в высокой степени технизации, когда весь твой рабочий день подчинен регламенту, инструкции и стандарту. Особенно тяжело, когда ты ощущаешь работу, как бессмыслицу. А кто из нас не ощущал бессмысленность и каторжную пустоту - плана, вала?
24. На получасовой остановке выхожу на переходной мост. Мимо струится поток горожан, спешащих на службу. Но и спешат они как-то удивительно организованно, без контактов и соприкосновений друг с другом. Люди деловиты и целеустремленны, как будто заведены гигантской пружиной. И я весь год так же деловит, участвую в таком же движении, но только сейчас, стоя в сторнке, способен, кажется, понять меру собственной несвободы.
25. И лишь в одном месте гигантской станции мы видим независимую от человекопотоков, свободную жизнь. На платформе, не обращая ни на что внимания, спит цыганский табор, как свободный бурьян в каменных джунглях. Такой же вот свободы добиваются хиппи, да и мы сами в своем отпускном месяце. Но как печальна перспектива свободы в техническом мире, если только в подобных исключениях она способна осуществляться!
26. Преобразователи 20-х годов выдвинули идею объединения кузнецкого угля с уральской железной рудой. Урал-Кузбасс. Неожиданным же следствием
27. стал рост мощной черной металлургии в промежуточном Новосибирске. А за черметом стали расти тяжелое машиностроение,
28. электротехника, цветная металлургия, мощные НИИ и КБ и т.д. и т.п. Громадному городу сегодня есть что делать.
29. За промышленностью возникла сеть образования: 15 вузов, университет,
30. театры и, наконец, самое замечательное - Сибирское отделение, академический городок на берегу Обского моря. И все это стало для меня
31. как бы прямой иллюстрацией верности лозунга, брошенного Сталиным
32. еще в начале наших бед и свершений: "Техника решает все!" А разве не так?
33. Техника выбрала место моста, заводов, а теперь вузов, театров, самого духа людского. Какой-то тотальный технократизм! Куда
34. до него Америке с ее вечной тоской по отцам-основателям и пионерам-фермерам, по добрым английским традициям. Даже США и Япония не так технократичны. Америке, тем более Японии, пестование памяти о прошлом - нужно. И мы чувствуем, что год от года и у нас растет такая же нужда.
35. И чем дальше мы стучим по стыкам технической цивилизации, тем жгучей желание прикоснуться к опыту гармоничной жизни предков, так ярко отразившейся, например, в красоте тюменских домов
36. и церквей.
37. (Лиля): В поезде у нас не было времени задуматься не только о причинах своего тяготения к гармонии тюменских домов, но и о причинах возникновения в нашей Сибири этого художественного чуда. Попробуем рассказать. Поможет нам в этом купленная еще в
38. прошлом году книжка: Тюмень. Хроника. Документы (1586-1986) из государственных документов и хроник - подлинные голоса, оживляющие страницы путеводителя.
39.История ТюмениСтарые авторы называют этот город на Туре матерью городов Сибири и столицей деревень. Он, и правда, был первым русским городом в Сибири. И хотя звание столицы было присвоено более младшему Тобольску, Тюмень оставалась более любимой простыми людьми, доброй им матерью, а не губернской мачехой.
40. И еще один отметим важный штрих в городской родословной - его мощные изначально, и, наверное, не исчезнувшие до сих пор татарские корни, начиная с имени - Тумен - тысяча, тьма. Удивительно, но в этом случае не сработала московско-бюрократическая привычка называть города по рекам - каким-нибудь Нижнетуринском (раз уже выше были и Верхотурье и просто Туринск).
41. А видно, дело в том, что в округе жило много тюменских татар, знавших, что уже 300 лет назад стоял здесь город-столица княжества Великая Тюмень - Чингиз-Тура, и только пять лет назад Ермак ограбил и разрушил его до основания. Так началась особость этого города.
42. Русские, выстроив новый город, дали ему исконное татарское название, и как бы положили в духовную его основу завет - не отвергать, а копить прошлое.
43. По проторенному пути через Тюмень в Сибирь потянулись русские люди. Что их манило? Летопись сохранила их мысли.
44. "Слово о Сибирской стране" (из летописного свода):"Сия убо Сибирская страна отстоит к полунощию от Российского царствующего
45. града Москвы в далнем расстоянии 2000 поприщ. От Москвы отлежит камень, лежит зело высок, яко до облак досяжающе небесных, тако б судбами божиими построися, яко стена граду утвержена.
46. На сем же Камени растяху древеса различные: и кедри,и смоквы, и финики. В них же жительство имеют всякие звери различные, одни годны на снедение человеком, а инии на украшение и на одежды драгие - елени, лоси, зайцы, корсаки, белки, лисицы, соболи, бобры, розсомахи и
47. иные многия. Да много прекрасных слаткопевчих птиц, да много и трав, и разных цветов прекрасных на травах. Да ис сего же Камня
48. реки истекли, инии ж к Русскому царству пошли, а инии в Сибирскую землю потекли. И бысть реки пространны и быстры, и глубоки, и воды
49. слатки, и рыбны. А рыбы все разные, самые добрые: семга, лосос, сиги,
50. лодога, щюка, судок, окунь... На исходе сих рек дебри зело
51. плодовиты на жатву и скотом на пищю, да зело и степи велики и пространны".
52. Конечно, в словах этих выражена не столько реальность, сколько слухи о райской стране, мечтания. Но, увлекаемые ими, в Сибирь попадали не только землепроходимцы, но и пашенные люди, мастеровые, которые
53. и дали начало совершенно особой породе - русским сибирякам.
54. "Лета 7093 посланы воеводы с Москвы Василий Борисович Сукин, да Иван Мясной, да письменный голова Данила Чулков с тремя сты человек, поставиша град Тюмень июня в 29 день, еже Чингиз Ислых, и церковь воздвигаша Благочестивого Спаса первую в Сибири, и ясак со многих татар собраша по Туре, и по Тоболу, и Исети и Пышме".
55. Прошло два десятилетия всего, и вокруг крепости расположились посады, слободы, церкви. Напротив, за Турой, сразу возникла бухарская слобода торговая, о чем есть грамота царя Федора Ив.
56. "О вольной торговле бухарцев и ногаев в Тюмени""От царя... воеводе нашему князю Гр.Ив.Долгорукову с товарищи. Как к вам ся наша грамота придет... и торговые люди учнут к вам на Тюмень приезжать, то вы б тем бухарцам и нагайцам торговым людям велели с нашими с русскими людьми и татары на Тюмени торговать беспошлинно. И береженье к ним и ласку держали великую, и обиды
57. и насильства никоторого б не было, чтоб им вперед вповадно было со всякими товарами приезжати. А торговати бы есте велели за городом в посаде или за посадом, где будет пригоже... и смотрели и берегли крепко, чтобы они заповедным товаром: лоспехи, и панцыри, и сабля, и ножи, и топоры с татарами не торговали...
58. А как торговые люди бухарцы из Бухар приедут и из которого города и кто именем, и сколько с ними, каких товаров или нагаи с лошадьми придут из которых улусов, и от которого мурзы, и о каких делах учнут вам говорить, и вы об этом и нам к Москве отписывали в четь к дияку
59. нашему Ивану Вахромееву чтобы нам про то было ведомо..." Счастливый для нас и Тюмени случай, когда старый торговый центр не разрушен совсем, не угас, а напротив, был обережен царским велением.
60. Тюмень фактически стала открытой для свободной торговли городом на границе Московского царства и вольной степи. Вот откуда
61. пошли богатые резьбой тюменские дома! Единственно, что царь неукоснительно требовал от воеводы - это контроля за торговлей оружием и информации о торговых и иных делах - "чтоб ему было все ведомо". Отсюда и вечная забота царя о почте и дорогах, о транспортной инфраструктуре складывающейся сверхдержавы.
62. И вот появляется Указ об устройстве транспортной службы:
"Грамота об устройстве ямской гоньбы" 1601г.
"От царя и в.к.Бориса Федоровича всея Руси в Сибирь... Били нам челом Тюменского города голова татарская Дивей Иртяшев, да Маатас Азихматов, да М. Якшигилдеев... всех татар 50 человек: служат де они на Тюмени всякие наши службы... и с надсады под нашею казною и под гонцами многие лошади падут...
63. И мы указали на Тюмени устроить ямщиков. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы вперед на Тюмени ямщиков прибирал. А подмоги бы еси им давать из нашие казны с крепкою порукою...
64. по 15рублев человеку. А было бы у всякого ямщика гоньбы по три мерина. И хлеб бы еси на семена из наших житниц, чем сперва землю
65. осеменить, давал. А по скольку тем ямщикам вперед пашни на себя пахать и по скольку копен сена ставить, и о том наш указ будет к тебе вперед..."
66. Так, от ямской гоньбы стал устанавливаться сибирский тракт - и сейчас самая длинная и устоявшаяся улица города, сменившая, правда, свое царское имя на улицу Республики. Путеводитель прошлого
67. века сообщает: "От движения бесконечных обозов с товарами жить на главной улице становится невыносимо: крики и ругань ямщиков, лай и визг собак - все это сливается вместе, и только крепкие нервы тюменцев могут переносить этот шум, продолжающийся с утра до позднего вечера". Непомерное оживление тракта разгрузил
69. только Транссиб в конце прошлого века. Прохождение жел.дороги через Тюмень, а не через губернаторский Тобольск окончательно определило тюменскую победу в давнем споре. И сегодня громадный край, вмещающий почти 3 Франции, зовется - Тюменской областью.
70. Давно уже нет ямской гоньбы, установленной по просьбе тюменских татар, по давним здесь монголо-китайским традициям. Но еще живет в том месте Ямская улица из деревянных домов и в прямом соседстве с Троицким монастырем.
71. И перекликаются когда-то гулкие церковные колокола с дробным перезвоном ямщицким колокольцев. Тогда даже говаривали: "Что Валдай для России, то Тюмень
72. для Сибири - мать всех колокольцев". В Тюмени уживались на равных разные ее дети: русские, татары и иные. Спорили и дружили. И только иногда мирить их приходилось самому
73. царю из Москвы "Грамота о выдаче земли ямским охотникам и об отводе покосов татарам. 1605
"Били нам челом Тюменского города ямские охотники Ортюшка Парфенов и в товарищей своих 50 человек: живут, де, они в Тюменском городе
74. в остроге, а пашни де их и сенные покосы за речкою за Тюменкою... да у них де в их сенных покосах косят сено насильственно тюменские татаровя Исенгул Комбахта, Морома Калгул Кривой с товарищи и с их де лугов сено крадут и бессовестно свозят, и от тех де они татар в конец погибли.
75. И как к тебе ся наша грамота придет... ты б велел тюменским ямским охотникам под дворы землю дать, смотря по тамошнему делу, где прихоже, а татарам Исенгулу с товарищи велел сено косить, приискав место, где пригоже, а ямщики вместе сено им косить не велел, чтобы ямщикам
76. в том нужи и от татар и от русских людей обиды и насилия не было..."
77. (Лиля): Купе транссибирского поезда неплохое место для отдыха, особенно если за месяц похода соскучишься по белым простыням и комфорту. А теперь: хочешь - гляди в начинающийся рассвет, хочешь - включай свет у изголовья и читай про Тюмень, Новосибирск и Омск, или думай в темноте о соотношениях их сути - жизни, техники и власти. Но это уже, скорее, по Витиной части.
78. Солнце, такое яркое в утреннем Новосибирске, к Омску устало, а западносибирские пейзажи за окном к обеду совсем запасмурнели.
79. Да еще и поезд запаздывал, так что в Омске мы оказались лишь к вечеру - и под непрерывным дождем. Поэтому прямо с вокзальной площади нырнули в первый попавшийся автобус и поехали знакомиться с еще одним
80. сибирским городом-гигантом, в который нас, правда, ничего не влекло, кроме печальной памяти каторги Достоевского, да еще смуты колчаковского правления.
81. (Витя): Высадились мы у краеведческого музея. Но в этом году почти во всех городах музейные двери для нас были закрыты. Что ж - для осмотра остается старый город, музей под открытым небом,
82. к сожалению, ненастным, мрачно плачущим небом, с которым не может справиться даже предельно открытая диафрагма фотоаппарата. Но впрочем, этот мрак как нельзя лучше соответствует нашему настроению и нашему незнанию. Да, сознаемся, что, даже проведя полдня на этих улицах из парадных зданий тяжелой сталинской постройки, мы не увидели человечески-теплого Омска. А значит, не можем быть к нему справедливыми, не имеем права судить. И еще.
83. Сегодняшние ненастье и хмурость лучше всего соответствует печальной Омской истории. В поисках исторических мест мы, прежде всего,
84. выходим к реке, вернее, к двум рекам: к слиянию маленькой Оми с большим Иртышом, где и встал когда-то казачий острог.
85. Считается, что первые русские команды на этой полупустынной казахской земле появились в 1716г., в пору петровской экспансии во все стороны.
86. Но только в середине XVIII столетия была учреждена ишимская казачья линия - от Омского острога до Оренбурга, ставшая границей России с еще вольными казахскими или, как тогда говорили - киргизскими племенами.
87. Выходит, что нынешний мрачноватый Омск во младенчестве был пограничной крепостью, позже - канцелярией и каторжным острогом... Меня всегда поражала прямая связь свободы, окружавшей Российскую империю извне, с ее внутренним рабством. И скорей, даже противосвязью -
88. чем свободнее вокруг, тем тюремистей внутри. Пример Тюмени здесь кажется только исключением, судьба Омска - правилом! В середине XIX века Омский острог принял великого
89. писателя на 4 каторжных года, перевернувших его жизнь. Через 10 лет после начала срока, в период реформ, Федор Михайлович опубликовал свои "Записки из мертвого дома", книгу, открывшую России страшную, стыдную правду о себе, о своей каторге. Это был наш первый "Архипелаг ГУЛАГ", потрясающий мир до сих пор.
90.(Лиля): В пространном парке на берегу Иртыша, задником которого до сих пор служат военные казармы и училища, сохранилась только одна острожья частичка -
91. форштадтные ворота с полосатой будкой часового. И больше ничего! Уже словарь Брокгауза сообщает, что большие земляные валы Омской крепости отчасти срыты, а здания перестроены. Для заключенных были выстроены иные загородки-лагеря.
92. Глядя на аккуратную розовую постройку, с трудом веришь в реальность страданий Достоевского и сотен страдальцев до и после него. Неужели этот легкомысленный парковый павильон - действительная часть "Мертвого дома"? Неужели он, в самом деле был?
93. Рядом с парком старинное здание гауптвахты и сегодня занятое военным учреждением. О пребывании в нем декабристов и Достоевского сообщают памятные доски. И указания о музее. Но для нас лучшим экспонатом является бывший острожий город, а лучшими пояснениями - сами записки. Бессмертная книга, которую мы невольно читаем, как бы и о себе, о времени, когда острогом-лагерем была вся наша страна.
94. Вход в ад. Ф.М. "Давно уже это было. Все это снится мне теперь, как во сне. Помню, как я вошел в острог. Уже смеркалось, народ возвращался с работы, готовились к поверке. Усатый унтер-офицер отворил мне, наконец, двери в этот странный дом, в котором я должен был пробыть столько лет, вынести столько таких ощущений, о которых, не испытав их на самом деле, я бы не мог иметь даже приблизительного понятия.
95. Например, я бы никак не мог представить себе, что страшного и мучительного в том, что во все эти годы моей каторги ни разу, ни одной минуты не буду один? На работе всегда под конвоем, дома с 200-ми товарищами... это вынужденное общее сожительство - уверен, что всякий каторжный чувствовал эту муку... Впрочем, к этому ли мне еще надо привыкать...
96. "Вообще же скажу, что весь этот народ за немногим исключением неистощимо веселых людей, пользующихся за это всеобщим презрением, был народ угрюмый, завистливый, страшно тщеславный, хвастливый, обидчивый и в высшей степени формалист... Сплетни и пересуды были беспрерывными. Это был ад, тьма кромешная! Но против внутренних уставов и принятых обычаев никто не смел восставать, все подчинялись.
97. Весь этот народ работал из-под палки, следовательно, он был праздным, следственно, развращался... Каторжность работы состоит не столько в трудности, сколько в том, что она - принудительная, обязательная, из-под палки. Мне пришло раз на мысль, что если б захотели вполне раздавить, уничтожить человека, наказать его самым ужасным наказанием, то стоило бы только придать работе характер совершенной, полнейшей бесполезности и бессмысленности (А разве у нас в ХХ в. - не так?)
98. Конечно, остроги и система насильных работ не исправляет преступника, а развивает только ненависть, жажду запрещенных наслаждений, страшное легкомыслие. Я твердо уверен, что знаменитая келейная система достигает только ложной, обманчивой, наружной цели. Она высасывает жизненный сок из человека, энервирует его душу, ослабляет, пугает ее, а потом нравственно иссохшую мумию полусумасшедшего представляют как образец исправления и раскаяния (лагеря и тюрьмы не исправляют, а губят).
99. Казенная каторжная крепостная работа была не занятием, а обязанностью, на нее смотрели с ненавистью. А без своего особого собственного занятия, которому был бы предан всем умом, всем расчетом своим, человек в остроге не мог бы жить... Без труда и без законной, нормальной собственности человек не может жить, развращается, обращается в зверя. И потому каждый в остроге вследствие естественной потребности и какого-то чувства самосохранения имел свое мастерство и занятие: и потому почти
100. каждая .казарма, несмотря на запрет, обращалась в огромную мастерскую Заказы работ добывались из города... Каторга была бедна и чрезвычайно промышленна. Последняя тряпка была в цене и шла в какое-нибудь дело... Все трудились и добывали копейку.
101. Деньги есть чеканенная свобода А потому для человека, лишенного совершенно свободы, они дороже вдесятеро.
102. Вообще разговор о высшим начальством считается самым изящным и важным разговором в остроге. Толковали, что у высшего начальства приемы, балы, праздники. Арестантов высылали целыми кучами ровнять улицы в крепости, срывать
103. почки, подкрашивать заборы и столбики, подштукатуривать, подмазывать - одним словом, хотели в один миг все исправить, что надо было лицом показать (и тогда так было).
104. Палачи - не только среди начальства.Свойства палача в зародыше находятся почти в каждом современном человеке... В остроге
105. понимаешь: тиранство есть привычка, оно развивается, наконец, в болезнь. Кровь и власть пьянят... Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда. И возврат к человеческому достоинству, к раскаянию, к возрождению становится невозможным... Не все еще успели затушить в себе эту потребность самовластия. Даже всякий фабрикант,
106. всякий антрепренер непременно должен ощущать какое-то раздражительное удовольствие, что его работник зависит весь со всем своим семейством единственно от него. Это, наверное, так: не так скоро отказывается человек от того, что сидит в нем наследственно, что вошло в его кровь. Не бывает таких скоропалительных переворотов. Сознать вину и
107. родовой грех еще мало, очень мало: надобно совсем от него отучиться. А это
108. не так скоро делается.
109. Замечу мимоходом, что вследствии мечтательности и долгой отвычки свобода казалась у нас в остроге как-то свободней настоящей свободы, которая есть на самом деле, в действительности. Другое дело - Иртыш.
110. Я потому только так часто говорю об этом береге Иртыша, что единственно только с него и был виден мир Божий, чистая, ясная даль, незаселенные вольные степи, производившие на меня благое впечатление своей пустынностью. На берегу только и
111. можно было стать к крепости задом и не видеть ее. Все прочие места наших работ были в крепости или подле ее. С самых первых дней я возненавидел эту крепость и ее здания. На берегу же можно было забыться.
112. Смотришь, бывало, на этот необъятный, пустынный простор, точно заключенный из окна своей тюрьмы на свободу. Все для меня тут дорого и мило: и яркое горячее солнце на бездонном синем небе, и далекая песня киргиза-казаха, приносившаяся с киргизского берега.
113. Всматриваешься долго и разглядишь, наконец-то, какую-нибудь бедную, обкуренную юрту какого-нибудь байгуша, разглядишь дымок у юрты, киргизку, которая о чем-то там хлопочет со своими двумя баранами. Все это и бедно, и дико, но свободно..."
114. Но вернемся к истории. В 1824 году Омск неожиданно сделали местом пребывания западносибирского генерал-губернатора. Захолустное пограничное
115. укрепление вдруг стало столицей громадной страны. С чем связано это самодержавное решение? Неужели с желанием развить Омск? Нет, скорее со стратегическим расчетом на среднеазиатские завоевания - мол, тогда Омск и вправду оказывается в центре гигантского края. Но как бы то ни было, а генеральское положение города в XIX веке все же мало помогло его развитию. Только преобразовало крепость в
116. острог и настроило много казарм для омского полка и резервного батальона.
117. В устроенном тогда же кадетском училище империя дальновидно обучала не только своих, русских подданных, но и детей знатных, тогда еще порубежных казахов, отпрысков всяческих ханов и султанов - в расчете на ответные в будущем военные услуги при покорении своей Родины. Ну, совсем как уже мы учили афганских летчиков и танкистов, подталкивая их к апрельской революции в Афганистане.
118. Судьба одного из казахских выпускников Омского кадетского училища волнует до сих пор. Потомок Чингиз-хана, Султан Чека Чингизович Ваиханов - блестящий исследователь внутренней Азии, художник и литератор, казахский просветитель и защитник народных интересов. Как офицер, он участвовал в покорении Ташкента, но, возмущенный действиями колонизаторов, удалился в казахский аул и 30-ти лет умер...
119. Омск воспитал не одного выдающегося географа. В этом здании заседало географическое общество, выступал пламенный Потанин, великий географ и сибирский автономист.
120. Не сильно помогло развитию города и выделение омской самостоятельной церковной епархии. Надежды на обращение в православие окружающих казахов были иллюзорны, а русское чиновное население не очень-то
121. ревностно в вере. К концу XIX века только 5 храмов на 40 тысяч жителей.
122. Быстрый рост и преобразование Омск испытал лишь с приходом транссибирской дороги. Пересечение дороги с водным путем Иртыша сделало его крупным торговым центром Казахстана и Сибири, начало снимать с него военно-острожное заклятие, что мы видим по красивым улицам
123. предреволюционного времени.
124. Несмотря на дождь, здесь мы получили удовольствие. Ходили по его европейским улицам и как бы впитывали в себя эпоху, когда Омск стал вылезать из острожной ямы, следуя мысли Достоевского: "Деньги - чеканенная свобода!"
125. Революция сломала этот процесс. Военно-тюремные традиции тогда снова взяли верх. Наверное, не случайно, что именно из Омского гарнизона был составлен главный карательный отряд колчаковской армии под командой Волкова.
126. В Омске Колчак разогнал Директорию - последнее демократическое русское правительство из членов Учредительного собрания. Год при Колчаке Омск был столицей Белой России, а после победы
127. красных - столицей Западной Сибири. В 30-40-е годы он и приобрел свои парадные черты, неотделимые в нашем чувстве от сталинских лагерей.
128. Но в торговом центре наши чувства убеждались, что Омск когда-то выходил из-под власти родовых привычек, значит, есть у него шанс на свободную человеческую жизнь. Но чтобы этот шанс осуществился, давайте вспомним слова Достоевского
129-130. о громадных опасностях привычек к принудительному труду и тиранству, гнездящихся в каждом человеке. Задумаемся над собственными соблазнами комфорта: от всемогущества техники и комфорта подчинения тотальной власти.
131. Вокзал Тюмени Наконец-то приехали в давно мечтаемую Тюмень. Это было ранним утром. Мы так спешили на встречу, что даже не сообразили одеться теплее. А день оказался солнечным, но пронзительно холодным.
132. Автобус довез до центра и сразу за обкомовским сундуком увидели церковь. Глаза наши радостно потянулись за ее главами,
133. главами душ наших предков.
134. Самые древние ныне сохранившиеся храмы - в Троицком монастыре, за Тюменкой у бывшей ямщицкой слободы. Он фактически ровесник города, заложен в начале 17-го века. Конечно, был сначала деревянным, горел и приходил в упадок. Сибирский митрополит
135. Филофей Лещинский стал инициатором первой каменной постройки города. Последовавший по его прошению указ Петра I предписывал тобольскому воеводе князю Черкасскому отпустить монастырю тысячу рублей из сибирских доходов,
136. кирпич делать самим (ссыльными людьми), лес и дрова возить подгородным крестьянам, а верхотурским крестьянам - сплавить четыре струга белого камня. 1715
137. В монастыре, к сожалению, до сих пор обитает хозяйственная служба. Не имея возможности ее выселить, город все же восстанавливает храмы. Мы с интересом и благодарностью наблюдали за неторопливой любовной работой армянских реставраторов.
138. Из трех церквей в монастыре сохранилось только две. Обшарпанный Троицкий собор - главное детище Лещинского, принесшего в Сибирь украинское барокко, что хорошо видно по сложным главам собора.
139. Реставрированная снаружи, поздняя Петропавловская церковь торжественна и монументальна.
140. По истории своего создания Троицкий монастырь был царским и митрополичьим, но самой жизнью рядом с ямщицкой слободой он вполне "отюменился", вписался в торговый город.
141. Ближайшим к монастырю архитектурным памятником, но совсем иной эпохи, является Коммерческое училище на вершине Затюменского мыса. В 1914 г. тюменские предприниматели соорудили этот великолепный храм коммерции по проекту, удостоенному на выставке в Париже - золотой медали. Он как бы возвысился и органично
142. включил в свой духовный ансамбль и небольшую Крестовоздвиженскую церковь. 1791
143. Еще более дальнее, но чуть более позднее здание городской Думы-Управы (начало XIX века). И кажется нам, что Тюмень инстинктивно, по-своему ответила на вопрос: что должно быть ведущим в этой троице: православие? Власть? Или обычная торговая человеческая жизнь? Но это взгляд предреволюционной Тюмени. Каков он
144. сейчас, мы не очень-то знаем. Во всяком случае, городская Дума превращена в музей, а монумент рядом с ним славит, конечно, не торговлю,
145. а победу 1945 года.
146. В старом райцентре любого туриста восхитят две красавицы:
147. кафедральная Знаменская и
148. Спасская церкви. Расположены они одна от другой через два квартала и строились почти одновременно на рубеже XVIII-XIX столетий средствами богатых горожан. Было, наверное, здесь соперничество.
149. Но, в отличие от военной и идеологической борьбы, от торгового соперничества выигрывают все люди, даже мы с вами - тем, что в наследство
150. получили не один, а два великолепных храма.
151. Было здесь не так, как во многих местах самодержавной России. Тюменские церкви не выхваляются над бедными домами, а как бы вырастают из богатой городской
152. застройки. Да ведь и понятно, что здесь церкви строил не царь или помещики за счет ограбления себе подвластных, а сами горожане, крепкие и жадные до красоты люди, любившие не только свой дом резным поставить, но и общую церковь
153. сотворить такой, чтобы душу радовала, возвышала, не только свою, но и гостей города.
154. Мы долго стояли на церковном дворе, рассматривая детали, "буйно цветущий"
155. чудо-камень, пытаясь понять, как это у них получилось?
156-157. С раннего утра и не один час мы бродили по старым кварталам, с удовольствием следуя указаниям влюбленных в Тюмень авторов:
158. Из путеводителя: "Разрезанный надвое Сибирским трактом, массив старой деревянной застройки Тюмени довольно хорошо сохранился.
159. Прогулка по улицам старой Тюмени доставляет наслаждение не только своеобразием зданий, но и возможностью погружения в
160. мир ушедшей эпохи... Дома здесь стоят не сплошной "фасадою", как
161. на главных улицах, а на степенном удалении, расстоянии друг от
162. друга... Бесчисленные нюансы размеров, декора, постановки зданий,
163. озеленения участков, рисунки оград, заборов, ворот и калиток делают
164. каждый участок улицы и улицу в целом - неповторимым по архитектуре... Этот старый жилой район в основном из домов состоятельных и средних слоев
165. населения, нужно исходить вдоль и поперек, не спеша пройти по каждой улице. Наградой станет множество
166. открытий... ощущение индивидуальной культуры города.
167.Описание Р. "В середине прошлого века отмечалось в печати, что жители Тюмени - красивейшее племя в целой Сибири. Они вообще крепкого
168. сложения, белы, с выразительными черными глазами, стройным станом и ярким румянцем, характера живого, щеголеватового, трудолюбивы, смышлены и расторопны".
169. Дом Колокольникова на ул.Республики, 19 - музей Блехера
170. Своеобразная архитектура Тюмени сложилась не без влияния образа жизни, в котором переплелись однообразие существования с простодушным
171. естественным стремлением одеть эту жизнь в красивый наряд. Конечно, мы далеки от намерения рисовать старую жизнь только голубой краской с голубой каемочкой. Мы знаем благожелательный отзыв Достоевского:
172. "Исходил город вдоль и поперек и с удовольствием убедился, что Тюмень намного превосходит и Омск, и Семипалатинск. Многое здесь говорит, что Сибирь страна
173. богатая и торговая..." Но помним и отзыв публициста Шелгунова:
174. "В отдаленных частях города очень обыкновенная вещь увидеть девочек,
175. занятых тачанием рукавиц. Такая маленькая работница шьет не хуже взрослого: сшивает до 15 пар рукавиц в день. И получает 1,5 копеек за пару. Работает она в день часов 10-12.
176. Уже в начале 18-го века царю сообщали, что в Тюмени от бухарцев заведены кожевенные и ковровые заводы и что всяких ремесленников много -
177. кузнечного, слесарного, серебряного и иконописного дела людей много". Так что изначально у Тюмени "дела много":
178. Но, наверное, их тяжелый труд был свободным, не каторжным, а потому здоровым и увлекательным, раз остались в наследство такие красивые
179. здания и такие красивые дети.
180. Из путеводителя - конец XIX века"Каждый дом монументален, основателен по-своему. Одноэтажные здания,
181. как правило, низки, как будто распластаны по земле, но с мощными венцами,
182. громадным выносом карниза и тяжеленными ставнями, настолько громадными, что почти упираются в землю. Их красота -
183. в благородной простоте, основательности, весомости".
184. Тюменская домовая резьба XIX века очень удачно и своеобразно использует мотивы, родившиеся в разных местах и в разное время.
185. Здесь можно встретить и виноградные лозы с цветами, пришедшие с Украины, и "разорванные фронтоны-сандрики", появившиеся во времена
186. "нарышкинского барокко" в каменном зодчестве Москвы, и лучистые
187. древние "солярные знаки", языческие символы солнца, как источника жизни и хранителя ("оберега") добра. "Солнышки" украшают не только наличники, но часто и ворота, на просторных полотнах которых
188. лучи-лепестки приобретают размах почти метровый... Верхние части
189. устоев ворот нередко украшались архаичной трехгранно-выемчатой резьбой.
190. Встречаются удивительные по раскованности сочетания древних и новых мотивов в тюменской деревянной резьбе... Безусловно прав был
191. исследователь Болдырев-Казарин, когда утверждал: "Заслуга не в том, чтобы создать свое искусство только из своих элементов, а в том
192. чтобы в окружении других художественных культур суметь
193-194. сохранить его и, просочившееся извне - сделать своим".
195. Взамен эпилога Не хотелось бы, а не имеем права не замечать тревог современности и в Тюмени. Ведь рядом с исторической
196. Тюменью растет и Тюмень новая, уже почти полумиллионная. В 1944 г. она стала центром всего Севера Западной Сибири.
197. А с 60-х годов - столицей главных нефтегазовых провинций страны. И потому, конечно, она непрерывно строится и расширяется, подбираясь
198. новыми кварталами к историческому деревянному центру. Что заставляет нас бояться. А выживет ли дорогая нам Тюмень?
199. Под сильной обкомовской властью, в потоке шальных государственных денег? Не превратят ли они ее резные дома и церкви лишь в музейные мертвые игрушки?
200. К сожалению, шансы на спасение невелики. Старая Тюмень сама по себе совершенно беззащитна. И мы можем надеяться лишь на изменение во всей стране и в каждом из нас, на то, что в душах наших расцветет
201. духовное богатство Тюмени и окончательно возьмет верх над властью и техникой-капиталом, что все мы станем старотюменцами!
202. До свидания, Тюмень!
