1-14. (Музыка Гершвина «Голубая рапсодия»)
15. Когда-то вся Куршская коса была открытым песком, теперь она вся обсажена сосняком и обжита, а шоссе соединяют рыбацкие поселки,
16. главным из которых является Нида.
17. Что такое Нида?
Это ветра сонное ворчанье,
Запах моря, всплески ветра,
Крики оголтелых чаек.
18. Здесь нависли глыбы света,
Здесь любое сердце слышно...
19. В общем, Нида - это...
Это... надо видеть!... Лично! (Р.Рождественский)
20. Нида знаменита своими соснами и песком, красивым холодным морем и теплым заливом.
21. «Золотые дюны», «Янтарное побережье» и прочие - все больше лагерных и курортных корпусов поднимаются вокруг бедной некогда деревушки и меняют ее облик. Все больше сюда едут с тем, чтобы «убедиться лично», едут, несмотря на запрет общего туризма.
22. Море злится и качает
Белоснежные цветы.
Безразличны стаям чаек
Наши песни и мечты.
23. Ветер снова мне вод ноги
Гонит волны из пучин,
Он их учит петь в тревоге
Или плакать без причин.
24. И волна меня ласкает
И лепечет мне она,
И ласкает, и качает,
Воля, ветер и волна.
25. Море - праматерь мира. Вместе с землей оно родило все живое.
26. У моря же родились и дюны. Они возникали трудно и тяжело.
27. Миллионы лет тяжкие валы раз за разом дробят крупную породу и камни на земле, превращая все это в песок. Чтобы потом, промыв и взвесив горькой прозрачностью воды, любовно подбрасывать частички за частичкой на неподвижный берег, к телу любимого детища - Золотой Дюны.
28. Громадной желтой цепью на многие километры вдоль материнского тела моря изогнулась змея дюн, греется на солнышке, подставляет свои многочисленные горбы ершистому ветру. Она существует, а, может, и живет величаво и спокойно, как будто сознает всю несоизмеримость своего бытия с чужой, органической жизнью.
29. А в самом деле, эти холмы движущегося песка - интересное явление. Они движутся со скоростью до пятидесяти метров в год и сопротивляются любому, кто нарушает их красивую геометрию. Они засыпают и поглощают все, что попадается им на пути.
30. Они ведут себя подобно грандиозным живым существам, и приходится даже уговаривать себя, что это - всего лишь песок и ничего больше.
31. Куча песка - ни больше ничего. Ведь если ходить по ней, то она тебя не укусит, и если даже бить ее ногами или копать в ней яму, то она даже не шелохнется. И как ни копай - внутри ты не найдешь ни сердца, ни крови, ни души - один песок. Везде один песок!
32. Какая же это жизнь?
33. Размышления Золотой Дюны
34. «Пусть их болтают. Главное, я - существую. Давай, лучше поскорей избавимся от следов непрошеного гостя, заметем их в две минуты, ну а с вырытой ямой придется повозиться несколько часов. Все равно это пустяки в сравнении с моими миллионами лет!»
35. «Эти туристские невежды нисколечко мне не страшны. Постоят и уйдут. Плохо только, когда их много. Хоть каждый из них и болтает о своей неповторимой индивидуальности, все одним миром мазаны - как бараны, растаптывают мой красивый гребень».
36. «Ну, ничего, дождусь я, когда передерутся люди в войне, или просто им не до меня будет, тогда взломаю зеленые посадки, и уж тогда-то засыплю...».
37. «Старики в Ниде еще помнят, как в прошлом веке я раздавила их семь деревень. На самом деле такое сделать очень просто. Сперва я раскидывалась перед домами своим прямым фронтом, загибаясь краями перед каждым домом, - мол, уходите скорее! Конечно, людишки пытались сопротивляться, но чем больше они откапывались, тем выше и грознее я становилась.
38. И, наконец, выбрав подходящую погоду, с ветром и ненастьем, врасплох, под самое утро - навалилась на ненавистные дома, погребая их под собой вместе с хозяевами».
39. «И церкви их не спасали. От них оставался лишь крест над моим гребнем, чтоб не забывали они, где надо плакать».
40. «Да, те старики помнят разрушенные дороги и дома, чахлую зелень и песчаные вихри. Они и сейчас еще помнят все это и уважают мою силу...».
41. Не одно тысячелетие идет борьба человека с песком, и много раз она кончалась для человека тяжелой катастрофой. Древняя колыбель человечества - зеленые степи Северной Африки, где тысячи лет назад паслись бесчисленные стада первых кочевников, - целиком были захвачены песками в наказание за потраву слабой степной растительности и превращены в Сахару - самую большую на Земле резиденцию родных братьев песчаных дюн, пустынных барханов.
42. С тех самых гор век за веком барханы засыпали человеческие цивилизации на Востоке и в Средней Азии, мстя человеку за жадность и неразумность.
43. Сегодня человек уже в силах бороться со всем этим, а пески не могут вести борьбу с человеческой цивилизацией на равных, но при случае еще в состояния больно хлопнуть зазевавшегося «царя природы», как это случилось прошлым летом в одном из городов Бразилии: жители в панике бежали, а сам город за несколько дней был засыпан до основания и разрушен.
44. Абэ Кобо «Женщина в песках»:
«И до тех пор, пока будут дуть ветры, течь реки, катить свои волны моря, из земли будут извлекаться все новые и новые массы песка и, подобно живому существу, они будут расползаться повсюду.
45. Песок не знает отдыха, незаметно, но упорно он захватывает и разрушает землю... Бесплодность песка, как она представляется обычно, объясняется не просто его сухостью, а беспрерывным движением, которое не может перенести ничего живое
46. Как это похоже на унылую жизнь людей, изо дня в день цепляющихся друг за друга...».
47. Эти безнадежные строки родились в дюнах Японского моря, где до сих пор люди ведут безнадежную борьбу с песками, борьбу за свои дома и дороги, вновь и вновь отстаивая одни и те же клочки земли.
48. Ниде же ничего не угрожает: вся коса засажена травами и соснами.Эти посадки очень берегут. Ведь только из-за них запретили здесь дикий туризм.
49. И потому сегодня цепь Золотых Дюн в Ниде обречена на медленное умирание.
50. Ветер - это ее главная нянька и воспитатель, и он все так же теребит и ласкает ее, но это уже смертельные ласки.
51. Он никак не изменился, этот сильный ровный ветер. Bсe так же он гнет и ломает вековые сосны, но не может снести всю эту зеленую преграду между дюнами и материнских морем.
52. И потому остались дюны без поддержки. Не может море дать им нового песка. Нечего подхватить ветру, нечего погнать на гребень дюны, нечем растить ее и давать песок для наступления.
53. И потому с каждым годом дюны становятся все ниже и ниже, пока совсем не выродятся в ровное поле.
54. Потом оно зарастет травой и соснами, и дюны перестанут существовать, уйдут под землю.
55. Вернее, они просто уснут до лучших времен, до краха человеческого... Вы скажете, напрасные надежды? A разве вы знаете, что произойдет через миллион лет?
56. К концу подходит наш рассказ о жизни Золотой Дюны. Я знаю, вы скажете, что все это сказки, что хоть песок и серьезная штука, но о жизни его говорить - странно...
58. Ведь если Дюны - жизнь, то волны в море тоже вдруг станут живыми, одушевленными. А ветер, их поднимающий, предстанет животворящим духом. А так многое, что можно оживить.
- Ну, что ж. Вы правы...
59. Философское отступление.
Человечество идет вперед в познании мира. Но чем дальше, тем глубже океан - и больше неизвестного предстает перед человеком.
60. И никогда нам не понять этого неизвестного, если глаза не будут широко раскрыты, если удивлением не распахнутся навстречу самым необычным свойствам вещей. И если окажется, что дюны - это жизнь, то тем скорее мы поймем собственную жизнь...
61. Бродя у моря, нельзя не вспомнить признания великого Ньютона: «Передо мной - огромное море неизвестного, а я - как мальчик, собирающий на берегу его самые красивые камешки»... Море неизвестного сейчас стало безбрежным океаном. И Дюны - один из самих красивых камешков на океанском берегу.
62. Конечно, автоматика существования дюн проста и примитивна: ветер вздувает волны на песке и движет их по направлению своего движения. По пологому склону песчинки ветром возносятся наверх, чтобы потом, за перегибом гребня, упасть вниз, засыпав все вокруг.
63. И это все. И этот примитивный механизм дает дюнам все: форму, жизнь, возможность борьбы и уничтожения противника и самосохранение.
[Текст, исключенный при записи на магнитофон для облегчения.
Неужели же жизнь может быть в такой механической простоте? Неужели жизнь можно объяснить подобной примитивной автоматикой? Все эти веточки, листочки, паучки и паутинки? Все эти сосны, зайцев, косуль - всю эту божью благодать? Неужели можно целесообразность свыше - приравнять к бездушной куче с ее до отвращения простой механикой?
- Это в нас говорит инстинкт высокомерия, остатки религиозного преклонения перед таинством собственной жизни. И это - страшно! Отрицая за самым старшим и потому простым нашим братом право на жизнь, «мы тем самым отрицаем возможность познания себя самих и органической жизни, а, отрицая возможность познания, занимаясь сведением жизни к механике, мы обрекаем себя на неизвестные опасности и будущую гибель...»
]64. Живут еще дюны в заповеднике Ниды, охраняемые от туристов десятирублевым штрафом. Зачем они нужны? Кому нужна их жизнь?
65. А зачем живут люди? Не один человек, а все люди - зачем? Куда они так торопятся, зачем суют повсюду свой нос?
66. Нас родили общие мать и отец - земля и море. Родили разными и непохожими во всем. И дали каждому свой способ существования, для каждого - свой образ жизни и свою сферу обитания.
67. И все должны жить и длить свое существование - в новых людях и в новых дюнах.
68. Жить и драться когтями или песком, умом или упорством.
69. Абэ Кобо:
«Краем глаза он увидел блестевший золотом гребень дюны. Плавно поднимавшийся склон доходил до этой золотой линии и потом резко обрывался в тень. В таком построении пространства было что-то невыразимо напряженное. И мужчина даже содрогнулся от переполнившей его тоски по людям».
70. В чем же истинная сущность этой прелести? Может быть, она в физической гармонии и в той точности, которой обладает природа.
71. Нет, прелесть Дюны - в необычайном и остром аромате, движении и жизни, мощи и силы борьбы.
72. Она, как море - достойный противник и соратник. И потому так трудно с ней расстаться.
73. Конец.
