В уютном информационном центре Тарифы нас легко поняли, дали схему соседних кемпингов, позволили поставить телефон на подзарядку. И мы отправились гулять по небольшому городу-крепости. До чего же приятной была эта прогулка: и от чистых улочек, и от изразцовых плиток на домах, маленьких площадей с лестницами и фонтанами, от видов на море-океан и еще совсем недалекой отсюда Африки!
Даже от вида похоронного обряда в кафедрале небедного человека в полированном роскошном гробу, окруженного группами беседующих меж собой провожающих, веяло не скорбью, а приличной жизнью какой-то Сицилии. И нам вместе с горожанами не стало грустно. Мы-то еще живы, бодро шагаем и можем радоваться, Да, видели два памятника у порта - основателю (реально европейскому завоевателю) и основателю легендарного вида.
Указанные на схеме 4 км до кемпинга надо было считать не от порта, а от развилки на трассе, да еще против ветра. Дались они мне тяжеловато и кровавыми мозолями на ноге. Но выхода у нас не было, потому что с Асей по телефону мы уже договорились о встрече именно у этого кемпинга.
Лиля в океане у кемпинга Лиля в океане у кемпинга Витя там же Витя там же
Наконец-то дошли. Кемпинг мало наполнен. Нам советуют встать на отгороженном участке, чтобы укрыться от ветра. Туалет и душ близко, а вот море довольно далеко, да и ветер с песком сделал купание для Вити не очень радостным. Я осталась лежать и писать.
Через пару часов, уже к вечеру на купание решаюсь и я. Витя говорит, что там сложно с приливом, поэтому мы собираем три сумки с одеждой, куртками, деньгами-паспортами, фото и пр. и идем по цементной дорожке и мостику к живой воде. Прилив. Океанская вода стремительно заполняет расползшееся устье реки, так что на океанский берег надо идти, пересекая поток. Мне страшно: я боюсь холодной воды и собираюсь окунуться у мостика. Но увидев, как Витя радостно машет руками в океанской пене, не выдерживаю - взваливаю на себя все три сумки и шагаю к нему. Завидущая... Радостно плещусь у неглубокого песчаного, но уже с настоящими волнами океанского берега, и идем обратно, накинув на себя куртки. Замечательно горячая вода в душе позволяет мне по очереди перестирать все, что хотелось, и, конечно, вымыться. Чего еще желать душе и телу?
Утром мы сперва покупались (сегодня ветер слабый, так что было тепло), потом расплатились с кемпингом ( пришлось отдать 20 евро: по 7 с человека и 6 за место, чего мы не ожидали) и вышли на шоссе.
Так прошел наш единственный пляжный день у океана, да еще в кемпинге. Правда, его цена стала итоговым неприятным аккордом. Мы ведь имели деньги и готовы были за кемпинг платить, хотя я был и остаюсь их (и гостиниц) недоброжелателем, а в числе европейских господ никогда не смогу ощущать себя равным. Оглядывая пляжный берег от моря, я видел, что левее нашего кемпинга было бы гораздо удобней: редкий лесок спускался там почти к берегу и ночную палатку можно было бы поставить даже в зоне звучания волн - один из самых главных дикарских кайфов моей жизни. Следующий кемпинг за забором нам не помеха, воды можно наносить сколько угодно, весь мусор за собой и рядом подобрать до клочка и загрузить в контейнеры на дороге- чего лучше? Но платный кемпинг нам был в этот раз нужен, во-первых, потому что он означал возможность горячего душа для Лили и ее постирушек ( я к этому делу равнодушен), во-вторых, для семейного мира в Теминой семье: свекры, не захотевшие воспользоваться кемпингом, для Аси есть предмет позора за мужа, для Темы - предмет стыда за диких родителей. Потому я и не дергался с предложениями других вариантов: дороговата, конечно, горячая водичка, но ведь так не каждый день. Другое дело - обида за неожиданное для нас изменение цены. Ведь на вопрос о цене нам было отвечено - по 7 с человека. На вопрос же о том, где конкретно нам остановиться, указывали на стоянку в кустах, не упоминая, что это место для машины имеет свою отдельную цену. В отличие от откровенного грабежа в Марокко, здесь мы наткнулись на так знакомое нам по России обыкновенное жульничество, легко оправдываемого одним: надо было подробней спрашивать и «варежку не разевать»
При прощании в регистратуре от кубинского эмигранта, выучившего русский язык еще на Кубе (сейчас он женат на испанке), мы узнали горестную весть об убийстве в Москве Анны Политковской...
Кто же теперь расскажет правду про Чечню?.. Заказчиков опять «не найдут»... Не дай Бог, теперь поставить в «очередь» пикетчиков! Когда же кончится эта война? Бывший кубинец сказал: «Как у Вас страшно!» - «А на Кубе?» - «И там плохо. Вот здесь - хорошо, спокойно».
Да, нет, и здесь, конечно, не все хорошо, не всегда спокойно Но не так страшно, потому что нынешние испанцы способны возмутиться и вместе преодолеть кризис. Когда США с частью Европы, включая Испанию, начали войну с Ираком, террористы устроили взрывы в мадридских электричках, погибло двести с лишним человек. Ответственность за устройство взрывов на себя взяла какая-то радикальная исламская организация с требованием выхода Испании из этой войны( в числе террористов, кстати, были и марокканцы, и совсем не люмпены, а образованные идейные люди). Но премьер страны сразу же и без всяких доказательств заявил о вине баскских сепаратистов. Ему было выгодно обвинить своих прямых противников и снять всякую ответственность с зачинщиков несправедливой войны в Ираке. Но испанцы разобрались и не простили лжи своему премьеру. На улицы вышли миллионы людей, которые заставили провравшегося премьера уйти в отставку, а государство Испанию - вывести свои вооруженные силы из Ирака и выйти из числа американских сателлитов. И сделали это не мудрые политики, а простые возмутившиеся люди и их возмутившийся король. Теперь у Испании нет премьера, способного врать, прикрываясь погибшими. Нет премьера, способного игнорировать мнение соотечественников, лишь бы не ослушаться силовых демагогов типа Буша или его друга Путина о недопустимости переговоров с «террористами»
Мы, русские, по истории имеем очень много общего с испанцами. Но сейчас - насколько они далеко ушли от нас, оставшихся в своем «путинском» веке. С каким восторгом наш народ принял путинское обещание «мочить в сортире». Как страшно миру от нас самих, поддерживающих эту власть..
Тема пообещал приехать в 10.30. Но они запоздали, приехали уже в первом часу дня из-за пробок перед Малагой. И вот, наконец, радостная встреча и после перекуса и обмена новостями мы продолжаем совместную поездку по спокойной стране. Наш путь в Севилью по южным горам Испании завершается вполне благополучно.
Вечером мы успеваем посмотреть огромный кафедрал и дворец, называемый «домом Пилата» за то, что сооружен маркизом Тарифа, как копия иерусалимского дома Пилата. Кафедрал же построен на развалинах мавританской мечети, от которой остался апельсиновый внутренний дворик и минарет Ла Хиральда в основании колокольни; ему 800 лет. Сам собор огромен -130 метров в нем от восточных до западных дверей. Уступает в размерах он только собору св.Петра в Риме и св. Павла в Лондоне. Но как готическая постройка - он первый в мире. На колокольню под самые колокола я потопала вслед за Витей (от зависти опять же) и не остановилась до конца, хотя встретила по дороге женщину, которой стало плохо от подъема. Зато смотреть на Севилью сверху весело - каких только построек в ней нет! Всех их не посетишь: в нашем распоряжении только завтрашнее утро. На верхушке колокольни стоит флюгер в виде женщины с пальмовой ветвью в руках.
В самом кафедрале мне на некоторое время удалось послушать бойкого русскоязычного гида, который вел группу из Америки, в основном, с Брайтен-Бич -«беженцев» (так представилась мне одна из женщин). Группа стояла у саркофага Колумба, который гордо несут 4 герольда от 4-х испанских королей. Внутри саркофага - хранящий прах Колумба сундучок, который можно погладить, что некоторые из «американцев» и делали. Гид рассказывал, что живущие потомки Колумба до сих ждут результатов анализа ДНК его останков, т.к. есть такой же сундучок и в Америке. Гиду эти изыскания не кажется существенными. Важнее - сама память о Колумбе, «открывателе замечательной страны, в которой Вы живете. И как правильно Вы сделали, что сюда приехали», - убеждал он американцев на чисто русском языке. Потом он проводил группу по сокровищнице кафедрала, в которой хранятся ювелирные изделия и еще более драгоценные полотна знаменитых испанских живописцев. Надеюсь, Мурильо я теперь запомнила. Но вот ни в кафедральных нефах, ни в алтарной резьбе мне никто не помог разобраться. Осталось только общее: «Ух, как много!»
В «дом Пилата» мы пришли поздновато, но нас пустили и не торопили, пока мы сами не решили, что уже насмотрелись. А смотреть было на что: дворики с водой и без нее, с арками и статуями, изразцовыми стенами, резными потолками. Танечка была счастлива бегать по такому свободному музею... Но уже сильно вечерело и нам надо было найти паркинг, где была оставлена машина, потом искать заказанную Асей гостиницу «Каталонию» (хорошее название для Севильи - столицы Андалузии). Ребята сработали четко. Дорожный компьютер в этот раз не зависал и быстро довел нашу машину до гостиницы.
Сходство Москвы и Севильи.
Только здесь и как-то разом мы убедились, что Севилья действительно столица и не только Юга, но и всей Испании и всего испанского мира.
Наверное, под влиянием пушкинских строк про струящейся ночной зефир, шумящий Гвадалквивир и узорчатые балконы с дивной ножкой не только у меня сложился в голове прочный образ Севильи как старого провинциального городка, почти застывшего в былом ажурстве и осыпающейся штукатурке. Но она оказалась очень подвижным и перестраиваемым, почти миллионным городом, с плотным автодвижением и множеством красивых зданий, больше и значительней нашей Одессы. А в XVI веке, когда именно Севилья, обладала правом монопольной торговли с обеими Америками и иными испанскими колониями, она была мировой столицей, поважнее Мадрида и иных европейских столиц, ибо сюда хлынуло все награбленное испанцами золото мира, а вместе с ним наехало и множество мошенников и иных лихих людей. Так что мимо испанцев это золото лишь плыло и расхищалось, как в русской сказке, «по усам текло, а в рот не попало». Только редкими блестками талантливых мастеров и зодчих, художников и писателей оседало это богатство в Севилье на память потомкам облапошенных испанцев. Примерно то же самое происходило веком позже в нашей Москве, когда воспитанные Смутным временем лихие казаки и еще более лихие чиновники набросились на Сибирь и грабили ее пушные и иные богатства до дна, вплоть до полного оскудения, завалив Европу драгоценным мехом и обесценив его. И сегодня только редкие прекрасные храмы того времени в Москве иль Великом Устюге напоминают нам о 17-м веке, в котором отнятые казаками- и дьяками-грабителями богатства послужили лишь истреблению сибирских народов и закабалению самих русских, превращению их в крепостных рабов. Зодчие и художники Севильи и Москвы в этой связи не виноваты. Напротив, их следует благодарить, что своими творениями они не только обессмертили прекрасное, но и спасли для вечности часть привезенных из Америки и Сибири богатств и трудов других народов. И потому сегодня, восхищаясь храмами и дворцами Севильи и Москвы, мы чтим в них и плоды трудов индейцев и сибиряков.
Останки Колумба в севильском кафедрале, пожалуй , есть лучший памятник тому времени,, помпезный и трагический одновременно, как его собственная судьба и судьба всего его дела. Он мечтал о великом открытии пути в Индию и ошибся, мечтал о богатстве и статусе вице-короля, а попал в тюрьму и в нищету. Аналогичные трагичные ошибки совершила и Испания. Тем не менее, этому фантазеру и во многом неудачнику сегодня оказывают почести континенты.
Аналогичные горести испытал и величайший писатель Испании - Сервантес. В Севилье он был посажен в тюрьму и там же начал создавать свой знаменитый роман, описавший суть и противоречия испанского, точнее, кастильского характера, идеально-рыцарского и крестьянски-прижимистого одновременно. Живут в Севильи и иные испанские воплощения испанского духа,. например, Дон Жуан или еще ближе к нашему времени - Кармен. И потому Севилья - это обобщенный литературный облик старой Испании.
Утром мы еще гуляем по Севилье и радуемся ей. Снова подходим к кафедралу , любуемся его мощью уже при утреннем свете и обращаемся к стоящему напротив замку Алькасар. Снаружи он очень прост - лишь стены из тесаного известняка. Зато внутри - дворец и не какой-нибудь, а королевская резиденция В таком качестве он действует уже 6 веков, с XIV века, когда дворец севильского эмира был переделан и дополнен готическими залами королем Педро I. Скучность готических залов компенсирована гобеленами, скульптурой и изразцами.
Конечно, для меня Алькасар был прежде всего мавританским памятником, сохранившейся сVIII века крепостью, а потом и дворцом арабских эмиров. На место изгнанных мусульман Святой Фердинанд переселил в захваченную им Севилью 24 тысячи свои кастильцев. Так святые испанские короли начали историю переселения и уничтожения народов в Европе, историю, которая не кончилась и ныне, ибо живы и ничего еще не забыли потомки изгнанных из Испании мавров и евреев, «перемещенных» немцев и поляков, израильтян и палестинцев, албанцев и сербов. При этом просто гибнут живые люди, ведь память не убьешь ,она остается неразделенной наподобие неразделяемых памятников, вроде иерусалимской Стены Плача под мечетью Омара или вот этого севильского Алькасара, где теперь слитно и нераздельно сосуществуют исламские многоцветные майоликовые стены и михрабы с готическими потолками, гобеленами и христианскими скульптурами. И нынешняя Испания начинает с этим примиряться, становясь уже не только географически, но и духовно Европой.
Танечка лучше всего чувствует себя во внутренних садах, где много воды, есть зеленые изысканные уголки, и вместе с тем можно так радостно бегать по этому хорошо устроенному пространству. И мы вместе не спеша ходили по залам, пока «удивлялки хватало».
Севильский Алькасар стал не совсем ожидаемым, но заслуженным подарком для тех из нас, кто был настроен на встречу с Андалузией, как прямой и верной дочерью Мавритании. Дворцы правителей -это всегда олицетворения встреч с элитой и культурой страны. Такой встречи у нас не получилось ни в Гранаде, ни в Марокко, но зато достаточно поводов считать встречу состоявшейся представили залы Алькасара, особенно посольский зал короля Педро 1. Ведь как раз в конце 14 века на службе гранадского эмира советником и дипломатом был ибн Хальдун. Он мог не только ходить по этим залам, но и реализовывать свои мудрые политически советы, которых час то не хватает современной Европе.
По пути к Алькасару мы увидели табачную фабрику. В этом огромном, окруженном рвами здании, в позапрошлом веке производилось три четверти всех европейских сигар. И здесь, по замыслу Мериме, работала Кармен... Меня поразили замечания П.Вайля в путеводителе о том, что существует даже такое понятие «севильянизм», как соединение греха и святости: «Нет в Испании города разгульнее, но и по сей день в севильской епархии больше монастырей, чем любом другой. И тому, и другому город предается с истовым до звона напряжением».
Конечно, мы выпросили у ребят возможность подбежать и посмотреть на красивую арену для боя быков и на скульптуры напротив нее на набережной: какого-то знаменитого тореадора и всем известной Кармен. Попался нам на глаза и дом, в котором жил прототип дон Жуана . Да, какие страсти кипели здесь в прошлые века! А сейчас? - Люди, как люди. Но бои с быками по четвергам у севильцев продолжаются....
Над Гвадалквивиром мы прочитали строки Пушкина. Из «бежащей-журчащей» реки он стал запруженным и почти не текучим, но в России кто ж его не знает? Почтили осмотром «Золотую башню» над рекой, где хранилось золото всего Нового Света. На другом берегу раньше стояла Серебряная башня, они естественно были соединенные охранной цепью от чужих судов.
Пора прощаться. Мало или много мы увидели? Туристские точки - не все. Зато увидели множество домов с солнечными стенами, богатым коричневым декором на них и с многоцветными ребрами крыш. Такой я и запомню Севилью.
Здесь я хочу полностью согласиться с Лилей. В Севилье мы увидели самый испанский город, воплощение ее мирового, оперного образа и духа. Ну, примерно также , как казаки с их песнями и плясками стали воплощением русской видовой картинки. Именно так мир видит испанцев, но на самом деле теперь они иные, так же , как и реальные русских в казачьих краях - совсем не картинки, а очень разные люди.
А мы уже едем дальше - в Португалию.
Вот уже никогда не ждала-не гадала попасть туда. Никакие струнки в моей душе не звенели на словах «Португалия», «Лиссабон», «Порту». И даже такие слова, как «портвейн», «португальская гитара», «Васко да Гама» не делали ее своей. Путеводитель, который Витя купил в Москве, мне просто не хотелось раскрывать. Никогда еще я так не «готовилась» к поездке. «Как заколодило», - сказала бы моя мама.
Равнинной и безлюдной показалась мне Португалия на своем юге, Да, что удивляться, в стране живет всего 10 миллионов человек, в Москве вдвое больше.
О том , что мы не увидели по пути в Португалию.
Эстремадура -нищая родина великих конкистадоров
Ничего странного, что южная Португалия суха и пустынна, ведь хайвей идет по взгорьям, вдали от деревень. И все же ее общая картина рыжей пашни и желтоватых домов показались мне повеселее гранадской выжженной черноты. Но в начале пути эти пейзажи у меня ассоциировались не с Португалией? а с Испанией, по которой в этот день мы еще довольно долго ехали. Хотя Лиля права: раз мы попрощались с Севильей, то психологически в замкнутой машине она ехала уже по Португалии. Я же более инерционен и про себя продолжал сожалеть, что по пути в Португалию могу лишь в своем воображении заехать из Андалузии в соседнюю Эстремадуру - самую глубинную и нищую провинцию Испании, славную не только римскими памятниками своей столицы Мериды(самый большой за Пиренеями римский город), но и городами-музеями великих конкистадоров Эрнана Кортеса - разрушителя Мехико и Франсиско Писарро - погубителя империи инков. В Эстремадуре они не только родились, но и набирали себе солдат - коллег по разрушениям и разбою.
Панегирик путеводителя крестоносному разбою.
Наш путеводитель без обиняков отмечает: «Покорение индейской Америки - одно из величайших событий в истории мира и, вероятно, только испанцы могли совершить его. В конце XV века Испания, освобожденная от мавров и объединенная королями Фердинандом и Изабеллой, оказалась населена людьми, которые не умели делать ничего, кроме как воевать - война была единственной работой мужчин. Столетиями их предки сражались с врагом, при этом с врагом нехристианским. Испанцы ощущали себя рыцарями, носителями яростного религиозного пыла, участниками крестового похода. Но на Пиренейском полуострове воевать им было уже не с кем, пограничное положение страны указывало испанским искателям битв и приключений путь на Запад. Они завоевывали Мексику и Перу с тем же кличем «Крест и Святой Иаков!», с которым шли в бой против арабов. Десятки тысяч испанцев пересекли в XVIвеке Атлантический океан и заселили огромные просторы Нового Света. Появилась особая, латиноамериканская культура, давшая миру танго и Рио-де Жанейро, книги Борхеса, Маркеса и Кортасара, поразительную архитектуру испанских колоний».
Всемирный призыв папы к покаянию.
Этот текст грешно перепечатывать без возражений и полемики, если мы надеемся в будущем не на продолжение религиозных войн, а на общий мир. Для этого каждому из народов надо признавать свою долю вины за преступления предков. Испанцам надо признать, что покорение индейской Америки их предками было одним из величайших преступлений геноцида в истории человечества и следуя примеру папы Иоанн Войтылы от имени католической церкви покаяться перед миром и Богом -за все свершенные в крестовых войнах преступления против мусульман, иудеев, православных, иных инаковерующих. Такое покаяние будет связано и с осуждением Реконкисты Испании , самого духа рыцарства, даже такого идеального, как у Дон Кихота в его безобидной битве с ветряными мельницами.. И современные испанцы сегодня начинают проходить свою часть пути к покаянию, зная, что в будущем их соседи ответят встречным потоком признания вины за еще более ранние арабские и берберские завоевания или морские грабежи марокканских пиратов и террористов. Или даже за средневековые художества иудейских ростовщиков. Покаянный импульс, данный миру папой Войтылой в конце концов приведет мир ко всеобщему примирению. И лишь тогда мир станет открытым для всеобщего анализа истории и усвоения ее уроков. Тогда, например, станет понятно всем, почему герои крестовых походов и Реконкисты в потомках стали бездельными и нищими идальго, а после своих геройских преступлений в Америке обескровили и обнищили не только свою Эстремадуру и Ла-Манчу , но и всю Испанию. Станет ясно, что нынешняя латиноамериканская культура это не столько плод испанских завоеваний, но больше и португальского, и негритянского трудолюбия, причём не только в Рио де-Жанейро. И нынешняя Испания не столько бывшая империя с ее дурной славой, скольно крепнущая испанская Федерация каталонцев, валенсийцев, галисийцев, басков, андалузцев и пр. и пр., конечно, включая кастильцев и эстремадурцев
