В.Сокирко Жизнь и поражения советского инакомыслящего

Глава III. Студенческие годы (1956-1962гг.)

Раздел15. Мурманск, 1962г. Как я побыл «бомжом»

Другая и уже совсем неудачная попытка податься в матросы случилась спустя 7 лет после первой, когда окончив институт, перед отправкой на Коломенский тепловозостроительный завод по распределению, я захотел извернуться и провести летний рабочий сезон на Северном море. Через месяц после защиты я должен был выйти на работу, но Лиля укатила до сентября в горы, меня же влекло море. В газетах и журналах не раз сообщалось о молодых людях, которые за сезон проходили все моря северного морского пути.

Было начало марта 1962 года, и думал я недолго: собрал рюкзак и отправился в Мурманск предлагать свои матросские, рыбацкие, какие потребуется услуги. Я пробыл там неделю: днями посещал самые разные предприятия, стремясь хотя бы временно в них зацепиться, вечерами шатался по городу, тоскливо заглядывая в освещенные окна теплых уютных квартир, ни в одну из которых я не мог постучаться, а длинные ночи коротал на вокзальном полу в перерывах между наскоками заступающих в наряд уборщиц, паническими всполохами ночующих рядом коллег:"Менты! Облава!" и побегами от облавы в ночной мороз.

И ни разу мне не улыбнулась удача. Все кадровики прекращали разговор, как только видели в моем паспорте волчий штамп об окончании вуза: согласие на прием таких личностей означало для них уголовное преследование со стороны прокуратуры за содействие "побегу", т.е. за "уклонение от распределения" - как бы я ни объяснял, что никуда уклоняться не собираюсь и что речь идет только о сезонной работе до осени на любых условиях.

На своей шкуре я испытал горечь прозябания никому не нужного и бездомного безработного... Правда, перенес эту историю я много легче, потому что за 7 прошедших лет повзрослел и уже понимал всю условность своих «страданий». Нет, я не перестал быть романтиком и идеалистом, т.е. идиотом, который не влезает в рамки так называемого экономического человека, озабоченного высокой зарплатой за малую работу, но хорошо сознавал, что у меня в Москве есть теплый родительский дом, в Коломне ждёт работа по выбранной специальности, а в Мурманске меня держит не реальная проблема выживания, как большинство моих коллег по вокзальному полу, а юношеское упрямство, или говоря языком прошлого столетия «юношеская прихоть».

В марте 1962 года на станции, которая называется Голутвин и является пригородом старинного города Коломны, началась моя постстуденческоя взрослая жизнь.