Раздел III. Б. К.Буржуадемов Рецензии и выдержки из публикайий с комментариями
"С последние 6 лет темпы развития нашей экономики снизились примерно в 3 раза. Темпы в сельском хозяйстве – примерно в 10 раз (с 8% в год до 0,8%). За это время рост товарооборота снизился примерно в 4 раза. За это же время очень снизился рост реальных доходов населения СССР, которые вообще чрезвычайно низки (в настоящее время в СССР на душу населения реальный доход в среднем составляет 40-50 руб. в месяц).
С 1958 г. по ряду показателей абсолютный рост также снижается. Самое удивительное в этом то, что снижение было для всех совершенно неожиданным. Семилетний план сорван. Более того, при завершении первого десятилетия нашего двадцатилетнего плана ни по одному показателю мы не приблизились к контрольным цифрам! При разработке планов был допущен просчет.
В 1958 г. наши экономисты предсказывали, что в США и в др.ведущих капиталистических странах в ближайшее время начнется экономический спад. Самые оптимистические прогнозы наших экономистов в отношении ежегодного прироста в экономике США не поднимались выше 2,5%, а на практике получилось, что ежегодный прирост в США, начиная с 1958 г. составил 5%. (При этом следует учесть, что экономический потенциал США в 2 раза выше нашего). У нас в эти годы происходило снижение коэффициентов эффективных производственных накоплений.
Все время происходило снижение прироста промышленной продукции. Усилился разрыв между возможностями технического прогресса и реализацией этих возможностей. Мы имеем самую плохую и отсталую среди развитых капиталистических стран структуру производства. Наши планы по новой техника (кстати, не очень хорошие) выполняются не более, чем на 70%. Главная отрасль нашей тяжелой промышленности – станкостроение – имеет примерно 2 млн.станков. Станочный парк СССР по количеству равен американскому, но у нас работает только половина станков, а остальные или не используется, или находятся в ремонте. У нас на ремонте занято рабочих больше, чем на производстве новых машин. У нас хуже используются основные производственные фонды, чем в капиталистических странах. В машиностроении – огромная недогрузка. Половина леса, заготовляемого в СССР, теряется. Из оставшейся половины мы делаем в три раза меньше, чем в США, в 5 раз меньше, чем в ФРГ, в 8 раз меньше, чем в Швеции. В последние годы у нас произошло огромное затоваривание, товаров скопилось на сумму 3 млрд.руб.(новых).Это больше, чем в кризисный год на Западе. Причем, если на Западе во время кризиса, с одной стороны было огромное количество товаров, которые не покупаются, с другой – отсутствие денег у покупателей, то у нас, с одной стороны - "затоваривание", с другой – непрерывный рост количества денег у населения. Остановить этот процесс не смогло даже неоднократное повышение цен в последние годы. Рост цен в CСCP носит инфляционный характер. В настоящий момент очень остро стоит также вопрос о занятости населения (это явление носит на Западе название "безработица"). В предстоящие 5 лет у нас появится армия трудоспособной молодежи в 10 млн.человек, которую нужно трудоустроить. Между тем, в последние 2 года наблюдается значительный рост незанятости в стране. Это особенно относятся к средним и маленьким городам. В среднем, в таких городах 25-30% трудоспособного населения, желающего работать, не может получить работу. В крупных городах это явление охватывает 8% населения. Плохо обстоит дело с повышением народного благосостояния. Здесь отставание относительно контрольных цифр очень сильное. Практически в последние годы повышения уровня жизни не было. Примерно у 10 млн.человек он понизился. Таким образом, и по этому разделу установки семилетнего плана не выполнены. Чрезвычайно опасно все вышеизложенное потому, что это не просто состояние нашей экономики на сегодня, это тенденция, а это намного хуже! Никогда в СССР ничего подобного не было. Мы можем сказать, когда начался спад, но никто не знает, когда началась эта тенденция и когда она кончится.
Причины такого состояния нашей экономики разделяются на внешние и внутренние. Внешние: мы значительную часть средств тратим на оборону. Нам очень трудно тягаться с США, поскольку расходы на оборону у нас и у них примерно равны, но наш экономический потенциал слабее американского в 2 раза. Из 100 млн. работающих в СССР 30-40 млн. заняты в оборонной промышленности. У нас постоянный неэквивалентный обмен с другими странами. Мы торгуем в основном сырьем, т.к. многие страны, в том числе социалистические, не хотят покупать у нас готовую продукцию из-за ее низкого качества… Из-за неправильной организации добывающей промышленности, отсталости в технике и технологии и др. тонна добытого сырья стоит нам зачастую дороже той цены, за которую мы продаем ее заграницу (мы ведь должны руководствоваться общемировыми ценами). Но внешние причины не являются главными в нашем тяжелом экономическом положении.
Главные причины – внутренние.
1-ая группа – неверное направление хозяйственного развития страны. 2-я группа – несоответствие современным требованиям жизни системы планирования, стимулирования и управления советской экономики. Многие годы мы безудержно придерживались курса сверхиндустриализации. Даже в последние годы, когда необходимость в этом отпала, продолжался этот курс. Все это происходило при искусственном задерживании отраслей экономики, не относящихся к тяжелой промышленности, и наносило им ущерб. В сельском хозяйстве колхозы дают ежегодно чистый доход, выражающийся в стоимостном отношении цифрой 22 млрд.руб. Из этой суммы государство забирает 11 млрд. руб. (1 млрд.р. – при помощи налогов и 10 млрд.р. – посредством ножниц цен). Оставшихся 11 млрд. р. явно недостаточно, чтобы заплатив за технику, выделив средства в неделимый фонд и т.д., оплачивать труд колхозников. Подсчеты показали, что при современном состоянии дела колхозник в среднем может зарабатывать в день 1р.50к., а на своем приусадебном участке – 3р.50к. Выгодно ли ему работать в колхозе? – Нет. При теперешнем положения дел, если разрешить людям уход из деревни, там практически никого не останется. Полученные от колхозов средства государство, в основном, вкладывает в тяжелую промышленность (очень много в угольную и др.). В этом сегодня уже нет такой необходимости, т.к. мы получаем кокса, например, больше, в чем США, но при выплавке одной тонны стали мы расходуем его больше в три раза. На металлургические предприятия не подводится газ (нет труб, а главное, желания, есть лишь бесхозяйственность). Поэтому мы расширяем угольную промышленность, а она поглощает колоссальные средства. В СССР постоянно не выполняются планы строительства. Строительные организации, как правило, не осваивают выделенных средств.
Наша система планирования, стимулирования и управления промышленностью сложилась в 30-е годы. После этого менялись только вывески: а все оставалось основанным на административных методах руководства и планирования. Очень тяжело сказывается на нашей экономике чрезмерный централизм и отсутствие демократии в хозяйстве. Как создаются планы развития народного хозяйства? – Они составляются в совнархозах и республиках, затем поступают в Госплан СССР, который практически перечеркивает их и вместо этого дает им свой план, который зачастую не имеет ничего общего с реальными планами совнархозов и республик. Обычно план Госплана требует в 3 раза более высоких темпов, чем этого хотели местные органы. У нас фактически отсутствует роль цены и стоимостных отношений. Главным является – централизованное распределение. Система экономических рычагов ничего общего с планом не имеет, она против интересов хозяйства. Фактически – противоречие между интересами государства и предприятиями. План Госплана совершенно не сбалансирован, да это и невозможно сделать, ибо потребовалось бы сбалансировать 4 тыс. наименований продукции, что в свою очередь потребовало бы выполнить 40003: 22 операций. Кроме того, если бы он был бы сбалансирован, то невозможно было бы что-то выполнить, а что-то нет: это вызвало бы полный крах экономики, чего на самом деле нет (пример – семилетний план). У нас совершенно отсутствует информация, никто по-настоящему не знает, что делается в хозяйстве. Цифры, публикуемые ЦСУ – дутые. Таким образом, у нас планирование и управление экономикой происходит при отсутствии настоящей информации о состоянии дел. ЦСУ, при имеющейся там технике обработки статистических данных, не может справиться с возложенной на него задачей. У них нет ни одной электронной счетной машины, и они не собираются их приобретать. Из-за нелепой секретности многих данных статистики, экономистам чрезвычайно трудно работать. Мы, например, многие данные (средняя зарплата за квартал рабочих определенных отраслей промышленности СССР) получаем из американских источников раньше, чем они приходят из ЦСУ. Кстати, развернувшаяся в прошлом году полемика на страницах нашей печати между США и нашим ЦСУ нелепа, поскольку американцы дали совершенно правильную оценку состояния нашей экономики (Старовский пытался доказать недоказуемое). Многие статистические данные, публикуемые ЦСУ, выглядят совершенно нелепо, если их проанализировать. Так, ЦСУ утверждало, что мы собрали урожай 8 млрд.пудов. Это ложь! Никогда мы столько не собирали. Если бы это было так, то мы бы продавали хлеб, а ведь мы его покупаем. Мы в Новосибирске подсчитали довольно точно, сколько нужно зерна для продовольственного потребления в СССР, прибавили необходимое количество его для технических нужд. Далее, поскольку у нас писали, что много хлеба у нас съели коровы и свиньи, мы прибавили и это количество. В итоге получилось около 4,5 млрд. пудов, а ведь мы собрали 8 млрд.? Куда же делся остальной хлеб? – ЦСУ считает хлеб в бункерах, а он от лежания усыхает на 10%, кукурузу считают в молочно-восковой спелости и т.п. Вот как получаются цифры.
Сейчас экономисты предложили несколько вариантов реорганизации экономики СССР. Будут ликвидированы совнархозы, созданы тресты, концерны, фирмы при их некоторой самостоятельности. Министерства отраслевые будут, но их функции будут иными. Они не будут мешать хозяйственникам. Правительство решает сейчас эти вопросы».
И при своем появлении, и сейчас вышеприведенный текст кажется чудом: мы не привыкли, чтобы "облеченные доверием" руководители (Аганбегян – директор института экономики СО АН СССР) высказывались столь обнаженно и откровенно, с такой обличающей силой, не оставляя камня на камне от привычных хвастливых отчетов о неуклонном продвижении к коммунизму. Почему же это произошло?
Не имея возможности обратиться с таким вопросом непосредственно к самому Аганбегяну, мы можем лишь догадываться, что данное им интервью было направлено не против всей существующей у нас экономической системы, а против "волюнтаризма" Н.С.Хрущева, против "ошибок" его руководства.
Известно, что спустя полгода после этого интервью, в сентябре 1965 года и почти год после снятия Хрущева, была принята экономическая реформа. Несомненно, что среди 25 пунктов обвинения Хрущеву были и экономические обвинения. Несомненно, что для их подготовки, а потом и развертывания планов исправления ошибок Хрущева, т.е. планов развертывания экономической реформы нужны были экономисты, такие как Аганбегян. Для снятия Хрущева на октябрьском заседании ЦК годились любая резкая критика, любая резкая правда. Но, конечно, она была предназначена только для узкого круга, для членов ЦК. То же обстоятельство, что в сжатом виде Аганбегян обнародовал ее часть, несомненно, было его большим прегрешением перед "партией" (но, видимо, это прегрешение ему все же простили).
Как бы там ни было, но мы можем принять интервью Аганбегяна, как косвенное выражение точки зрения нынешнего руководства страны на экономическое положение перед принятием экономической реформы 1965г.
Сейчас – 1977 год и мы можем спросить себя: что сделано за протекшие 12 с лишним лет? Исправлены ли "ошибки" Хрущева? Сделаны ли выводы из критики Аганбегяна?
У нас нет возможности оперировать фактами и анализом прошедших после интервью лет, как это делал Аганбегян, оценивая последние 7 лет правления Хрущева. Мы можем излагать лишь качественные соображения и распространенные оценки. Что же можно констатировать?
1. За последние годы темпы развития народного хозяйства продолжают снижаться. Теперь, отчитываясь за почти прошедший 1977 год, мы не только не упоминаем об абсолютной величине национального дохода, но даже не даем цифр величины относительного его роста. И только сообразуясь с тем, что на 1978 год задан рост накопления – 3,4%, потребления – 3,0%, т.е. в среднем – 3,2%, можно понять, что в 1977 году этот рост был – не выше 3%. Если же принять во внимание "чудеса" нашей статистики, о которой говорил в свое время Аганбегян (и которых, наверное, и сегодня не меньше), то реальный рост нашего народного хозяйства составляет 2-3% в год. Кроме того необходимо учесть еще и скрытую инфляцию. Существуют неофициальные подсчеты, что эта инфляция составляет около 1,5% в год. Если эти проценты вычесть из величины относительного роста национального дохода, то мы получим итог, близкий к нулю, т.е. вывод о том, что страна фактически перестала расти и уж во всяком случае перестала догонять развитие капиталистические страны, которые развиваются в среднем за столетие по 2,5%. Начался период относительной стагнации, остановки в развитии.
Сегодня мы отстаем от технически развитых стран, как по уровню жизни, по уровню доходов на душу населения, так и по самому главному показателю – по производительности труда – в 2 раза. Отныне этот разрыв не будет уменьшаться, он будет сохраняться или даже увеличиваться, ибо одно дело – работать и "догонять", улучшать свое положение, а совсем другое дело – работать и безнадежно осознавать, что твои усилия не приведут к успеху, не вырвут страну из относительной, но позорной бедности. Растущая от такого сознания апатия и беспорядок будут увеличивать наше отставание от цивилизованного мира. Отныне мы будем лишь пассивно следовать за общим мировым развитием на приличной дистанции, не имея возможности догнать свободно-капиталистических лидеров, возможности жить и работать как передовые люди, если… если не будут произведены существенные изменения в обществе, именно в обществе, а не только в организации производства. Необходимость таких серьезных общественных изменений уже доказана опытом неудавшейся экономической реформы.
2. Аганбегян упрекал: "Семилетний план сорван". Сегодня с выполнением намечаемых планов обстоит еще хуже. Хотя в газетных отчетах говорится о досрочном выполнении планов, более близкое знакомство с практикой составления и выполнения планов говорит об ином. Известно, что общепартийной директивой является составление планов "напряженных и мобилизующих", т.е. на грани теоретически возможного и прямой фантазии. А затем, по мере приближения срока их выполнения эти планы корректируются в сторону снижения, вплоть до последнего срока, когда, как правило, план корректируется до уровня фактического выполнения, т.е. до стихийно получившегося уровня производства продукции. Теперь план стал – не законом, а лишь временной дубинкой, которой руководство помахивает в течение года, а когда приходит последний срок расплаты - лишь откладывает эту дубинку в сторону. Кроме того, скрытая и неучитываемая инфляция часто помогает выполнению годовых и пятилетних планов в стоимостном измерении. Что же касается планов в натуральном выражении, то они не выполняются, как и 15 лет назад.
В газетах и лекциях часто мелькают горделивые упоминания о том, что СССР перегнал США по добыче нефти, производству стали, цемента и пр. Но как раз эти факты обгона США по отдельным продуктам при общей отсталости свидетельствуют о плохой, неэффективной структуре нашего хозяйства. Так было и раньше, но еще хуже стало сейчас. В 1965 г. Аганбегян утверждал, что "станочный парк СССР по количеству станков равен американскому, но работает лишь наполовину и неэффективен". Сегодня такое же положение возникло со сталью: ее производится в СССР больше, чем в США, но для производства - "не хватает", хоть и делаем мы из этого металла много меньше продукции, чем американцы. Аналогичное положение сложилось с использованием леса, с переработкой нефти и т.п..
3. За прошедшие годы еще больше обострилась проблема нехватки рабочих рук, что, казалось бы, противоречит прогнозу Аганбегяна. Но на самом деле в стране растет число неработающих. В печати приводятся данные о числе мигрирующих людей, т.е. о временно уволившихся в поисках новой работы (их свыше 6 млн.), но главный источник роста неработающих людей – апатия к карьере среди рабочих и, главным образом, среди служащих. Все больше служба-работа превращается в отсиживание 40 часов в неделю ради двукратного получения в месяц пособия по безработице.
4. Отмеченное Аганбегяном отставание роста народного благосостояния от контрольных цифр наблюдается и сегодня. Рост цен на продукты и товары широкого потребления (главным образом за счет изменения их номенклатуры) съедает большую часть происходящего роста заработной платы.
При объяснении этого явления Аганбегян выделяет внешние и внутренние причины. Внешние причины: необходимость соревноваться с США по вооружениям и с конкурентами на мировом рынке по качеству товаров – конечно, сохранились и даже усугубились. Несмотря на все усилия нашего правительства сговориться с США о замораживании гонки вооружений на своих условиях, продолжение идеологической войны и успехи наших союзников в Азии, Африке и Америке, подрывают возможности достижения такого соглашения и снятия с нашей слабой экономики столь тяжелого бремени. С другой стороны годы, прошедшие в безусловной борьбе за повышение качества продукции нашего народного хозяйства показали бесплодность всяких надежд на успехи в этой борьбе, на победы на мировом рынке.
С одной из внутренних причин наших экономических неурядиц, указанных Аганбегяном – с упором на тяжелую промышленность в прошедшие годы пытались бороться упором на легкую промышленность. Однако такая политика не могла ни улучшить кардинально положение, ни быть долговременной. Сегодня мы снова вернулись к прежнему преимущественному росту промышленности группы "А".
5. Заключительная часть интервью Аганбегяна посвящена необходимости проведения экономической реформы и завершается обещающим: "Правительство решает сейчас эти вопросы".
Действительно, в сентябре 1965 года было объявлено о принятии и проведении экономической реформы: ликвидации совнархозов, восстановление ведомственной структуры (но при самостоятельности предприятий и объединений), резкое сужение круга планируемых показателей, объявление главным мерилом хозяйственной деятельности – объема прибыли, отказ от планирования численности рабочих и ставок заработной платы, отчисления от прибылей в фонд материального поощрения работников и т.д..
Мы не будем сейчас гадать, по каким конкретным причинам из всех этих мероприятий была выхолощена их суть, a реформа не была осуществлена. Следует только констатировать, что сегодня страна стоит снова перед настоятельной необходимостью проведения экономической реформы.
Сейчас у экономистов достаточно поводов для еще более уничтожающей критики. Кто знает, может ситуация повторится: стране снова пообещают реформу, а потом снова обманут? Но можно ли тянуть с экономическими преобразованиями до бесконечности? – Нет! Чем дальше, тем ближе опасность кризисной ситуации. Чем дальше, тем меньше будет у верхов возможностей для управления ходом событий, и тем меньше у людей будет сил и желания подчиняться чуждой им воле. 11.06.77г.