Я обращаюсь к Вам не только как к главе ведомства, занимающегося проблемами существования инакомыслящих, но больше как к члену высшего руководства страной, в рамках которого только и может быт поставлено для разрешения данное прошение.
В 1980 году я был осужден к условному лишению свободы за участие в редактировании самиздатского журнала "Поиски" и за составление сборников "В защиту экономических свобод". Оставляя в стороне сейчас юридические пункты обвинения (на мой взгляд, совершенно не доказанные), я хочу обратить Ваше внимание, что сборники "В защиту экономических свобод" выражают в целом мои буржуазно-коммунистические взгляды, не противоречат основным принципам и целям страны и потому не могут быть преступными… Отдельные ошибки в них могли быть исправлены путем обычной критики, без уголовного преследования.
Конкретным поводом для данного заявления послужил выход в 1981г. сборника статей ученых Института экономики мировой социалистической системы АН СССР "Частный сектор в условиях социалистического строительства", в которых изложены важные аргументы в пользу развития частнособственнического хозяйства при социалистическом строительстве и условий для нормальной жизни и политического самовыражения для его представителей. Эти аргументы во многом мне очень близки, хотя в выводах я иду намного дальше, что следует отнести за счет разницы наших мировоззрений. Эти вопросы далеко не частные, касаются коренных проблем развития страны, и потому я надеюсь, что вы разберетесь в этих аргументах непредвзято и объективно. Также надеюсь, что мое доверие к Вам не будет обмануто и не принесет вреда ни мне, ни авторам книги "Частный сектор…", ни кому бы то ни было, а только пользу всем.
На мой взгляд, основные и важные для моего прошения положения упомянутого сборника сводятся к следующему:
1) Хотя краеугольным положением марксизма является тезис о противоположности социализма и частной собственности, реальная практика демонстрирует и возможность, и необходимость функционирования частного сектора в условиях социалистического строительства. Однако, это не находит ясного выражения в существующей полит.теории.
"Приходится констатировать, что в настоящее время в общественной науке и политической литературе эта перспектива четко не сформулирована, если не считать в качестве таковой или общее понимание исторической обреченности частного сектора, или общее признание возможности использования частной инициативы, частного сектора в условиях социализма" (с.194).
Следовательно, существует настоятельная необходимость в выработке такой теории, в дополнении или исправлении существующей.
История марксизма показывает, что он развивался от обоснования логической схемы революционного перехода от полностью развившегося и экспроприировавшего всех мелких собственников капитализма – к коммунизму – до признания реальности длительного исторического существования частной собственности (в частности, крестьян и ремесленников) в процессе социалистического строительства.
2) Различая частнокапиталистическую и частную трудовую собственность, марксизм всегда принципиально отвергал насильственное обобществление частной собственности. Не только потому, что крестьяне и иные слои мелкой и средней буржуазии являются, как правило (почти, как закон), подавляющим народным большинством, совершающим социалистическую революцию, в переходный период и даже в периоде самого социалистического строительства, но и потому, что любое поспешное обобществление хозяйства, игнорирующее соображения экономической эффективности – вредят всему обществу в его стремлении к оптимальности и тормозят построение коммунизма. Единственно верным критерием целесообразности обобществленного хозяйства и уничтожения частной собственности является лишь очевидная всем б?льшая эффективность общественного хозяйства и его плодов, в сравнении с частным, что объективно может быть оценено лишь самыми частными собственниками в условиях их свободного волеизъявления и равных конкурентных отношений частных и обобществленных хозяйств:
"Накопленный уже исторический опыт использования основополагающих ленинских идей НЭПа в Советском Союзе и других соц.странах (в том числе и негативный опыт, связанный с недостаточным их учетом в практической политике) свидетельствует о том, что поспешное формальное обобществление мелкой (а отчасти и средней) частной собственности в переходный период не ускоряет, а, наоборот, тормозит ее реальное социалистическое обобществление, "обобществление на деле", о котором говорил В.И.Ленин, замедляя тем самым процесс социалистического строительства в целом" (с.40)… А это рано или поздно приводит к различного рода деформациям в реализации социалистических принципов, наносит ущерб, как экономическим интересам общества, так и его социалистическим идеалам (с.40).
3) Таким образом, частный сектор, т.е. мелкая (и средняя) буржуазия, являются важнейшими партнерами рабочего класса, как во время революции, в переходном периоде, так и во всем периоде социалистического строительства. И эта роль, видимо, будет исчерпана или когда обобществленные хозяйства будут эффективнее частных буквально во всем, или (что вероятнее), при наступлении коммунизма (последний вывод мой – В.С.).
Мелкая буржуазия сохраняет в своей среде замечательные трудовые качества, предприимчивость, ответственность, бережливость, моральность, очень ценные для социалистического строительства. Принудительное же подавление частнособственнического сознания приводит лишь к возрождению его в извращенной форме среди рабочих и служащих и даже в среде правящей партии.
"…Побуждая мелкого частника к восприятию коллективистских начал в труде, важно не утратить и то положительное, что характерно для труда индивидуального производителя – рачительное хозяйствование, бережливое отношение к производственным ресурсам, трудолюбие, профессиональную гордость, т.е. качества, заслуживающие всяческого уважения и культивирования в условиях социализма…" (с.34).
"Осуществление социальной политики и здесь не должно идти вразрез с экономическими принципами социализма, поскольку труд мелкого частного производителя и по своей интенсивности, и по включенности в него смекалки, инициативы и риска в отдельных случаях далеко превосходит затраты физической и умственной энергии работников государственного предприятия" (с.151).
"Если нет объективных условий для устранения частного сектора…, то его административное устранение или запрещение не только не соответствует принципам коммунизма, но и вызывает недовольство производителей и потребителей, нарушает общественную стабильность, наносит вред обществу… Его административное устранение или запрещение создает благоприятную обстановку для сохранения безынициативности и пассивности государственных предприятий, и, вместе с тем, порождает недовольство потребителей и производителей, вынужденных идти незаконными путями удовлетворения своих интересов (подпольные рынки, спекуляция и т.п.). Стремясь разрешить возникающие здесь противоречия, иногда идут на легализацию частнособственнической корректировки недостатков работы государственных предприятий…" (с.148).
4) Последние годы в социалистических странах наблюдается некоторая стабилизация положения частного сектора, признание его положительной роли и даже стимулирования его инициативы, однако, почти во всех странах (кроме стабилизации в Венгрии) наблюдается медленное сокращение его доли и, следовательно, его значения.
5) Длительное историческое существование частного сектора в условиях социалистического строительства требует соответствующих форм выражения их идеологии и интересов. Насильственное закрытие таких каналов грозит эрозией и отрывом правящей партии от масс и ущербом для социализма. Это же обстоятельство, видим, приводит и к моральному удушению важной для общества частной деятельности:
"Опыт развития европейских соц.стран в 50-е годы показал, что попытки в административном порядке закрыть институциональные каналы выражения и реализации интересов мелкого производителя (что находило себе выражение в свертывании деятельности непролетарских партий и общественных организаций, в их отдалении от мелкого частного собственника) приводят лишь к тому, что представители мелкотоварного сектора (настоящие или бывшие) начинают искать и находят иные формы для своего самовыражения, пытаются реализовать свои интересы с помощью других каналов. Часть из них ищет контакта с антисоциалистическими силами; другая часть проникает в правящую партию, привнося в нее свои частнособственнические интересы, убеждения…, приобретая завуалированную форму, они гораздо труднее выявляются… Возникает опасность эрозии социалистической идеологии и соответствующих институтов и под влиянием идеологии проникающих в них и жаждущих самовыражения недавних представителей частного сектора…" (с.102).
"…Экономические интересы м/бурж.слоев в случае неподготовленного обобществления идей или необоснованного ограничения экономической основы их существования – част.собственности – при отсутствии переходных форм их подключения к социал.строительству начинают проявляться в рамках государственных или кооперативных предприятий в виде использования госуд. и коопер.собственности для удовлетворения частнособственнических интересов… Добровольный, сознательный переход мелких производителей к социалистическим формам жизнедеятельности требовал не только разработки эффективных организационных форм подключения их к плановой экономике, но и одновременно создания соответствующих каналов для их самовыражения, а также для идеологического влияния на них". (с.105)
Возможно, я несколько гиперболизировал позиции сборника, но это можно легко исправить, ознакомившись с самим сборником (кстати, его тираж – 250 экз. – слишком мал для такой важной темы) или сделав коррективы на субъективность моего прочтения. Свои взгляды я называю буржуазно-коммунистическими и считаю их прямым выражением идей буржуазных людей, строящих коммунизм. Соглашаясь со многим в сборнике "Частный сектор…", думаю, что его следовало бы углубить в следующих пунктах:
1. Необходимо уточнить понятия социализма и коммунизма.
До революции и в первые ее годы они зачастую сливались в сознании социалистов. После 1917г. у нас под коммунизмом стали понимать общество, где действует принцип "от каждого по способностям, каждому по потребностям", а под социализмом – общество, где основным является принцип: "каждому – по труду", т.е. принцип эквивалентного воздаяния за труд. Но этот принцип есть выражение рыночной эквивалентности (Ленин в "Государство и революция" называет его "буржуазным правом") и действует также в капиталистических странах, там, где он не искажен феодальными пережитками и монополистическими прибылями.
В других работах этого же периода Ленин выделяет стадию социализма, как переходную к коммунизму и определяет его как государственно-монополистический капитализм, поставленный на службу народу и потому переставший быть капитализмом, что вполне согласуется с определением главного социалистического принципа "по труду" как "буржуазного права". Таким образом, социализм предстает как переходное буржуазно-коммунистическое общество, буржуазное по сути основных отношений, коммунистическое по главной цели. Его можно называть также обществом социалистического строительства коммунизма, однако сутью его должно являться не сталинское принудительное обобществление и огосударствление экономики, а соревновательность и свободное ее развитие на принципах ленинской НЭП, главным принципом которой Ленин считал умение "некоммунистическими руками строить коммунизм", а также умение управлять частнособственнической экономикой через государственный капитализм.
Социализм есть буржуазное или государственно-капиталистическое общество, строящее коммунизм. Только в этой важнейшей цели заключается его отличие от капиталистических стран с иной идеологией.
Это ленинское (я уверен в этом) воззрение подтверждает и современность, демонстрирующая, что и кап., и соцстраны опираются на примерно одинаковые производительные силы (у капит.стран они даже выше), организованные как в государственном, так и в кооперативном и частном секторах. Различия в удельных весах этих секторов, конечно, существуют, но они не принципиальны. Принципиальным является только руководящая роль коммунистической идеи и демократический характер правящей партии, от чего зависит реальное исполнение главного условия в ленинском определении - "обращенная на пользу народу". Социализм сегодня – это буржуазное, демократическое и развивающееся к коммунизму общество. А в каком соотношении секторы экономики должны находиться, следует решать исключительно из соображений оптимальности развития общества, что однозначно наибыстрейшему развитию к коммунизму.
2. Следует переосмыслить понятие "эксплуатация", с помощью которого из частного хозяйства выделяется частнокапиталистическое для осуждения его и обоснования недопустимости его в условиях социалистического строительства коммунизма.
На мой взгляд, это противоречит не только реальному существованию предпринимателей в соц.странах (в ГДР разрешается наем 10 работников, в Венгрии – 3+3 родственников, что вызвано исключительной выгодностью для народного хозяйства), но и здравому смыслу.
Почему надо считать, что если рабочий нанимается на государственное или кооперативное предприятие – то эксплуатации нет, а если на частное – то есть? Тем более что существование эксплуатации на государственных или кооперативных предприятиях в западных странах признается. Все эти различия искусственны и на практике почти неразличимы. Так, в годы коллективизации за кулака-эксплуататора стали принимать тех крестьян, у которых уровень доходов был выше среднего заработка рабочего (по воспоминаниям ак. Струмилина, разработавшего этот способ). Но спрашивается – почему не следует считать эксплуататором рабочего, который зарабатывает больше среднего крестьянина? А как при таком подходе относиться к различиям в оплате способностей к труду и вообще к принципу "по качеству и количеству труда"?
Я предлагаю иное понимание слова "эксплуатация" – через определение оптимально работающего производителя (или хозяйственной ячейки) – как работающего без эксплуатации. Если же человек работает не в оптимальных условиях и, следовательно, получает за свой труд меньше, чем заслуживал бы в первом случае, то он подвергается эксплуатации и потерям. Значит, мы должны найти для сравнения, какие хозяйственные ячейки в обществе работают оптимально, т.е. с наибольшей выгодой для себя и для общества, а все обстоятельства, которые вызывают отклонения от этого образца, считать источником эксплуатации, т.е. общественных и личных потерь.
Но как найти оптимально работающую хоз.ячейку в реальной жизни? Думаю, что для большинства экономистов ответ ясен: производители, работающие на свободный рынок ("рынок совершенной конкуренции") в условиях экономического равновесия, тем самым работают оптимально. Т.о., обычные и свободно работающие производители, получающие нормальную прибыль или нормальный заработок, и создают эталон нормальной безэксплуатационной работы. Если же какой-то монополист завышает цены на свою продукцию выше рыночной, то он и его служащие (которых он оплачивает выше среднего) являются эксплуататорами потребителей. Если капиталист, пользуясь привязанностью рабочих к месту жительства или отсутствием профсоюза, платит меньше среднерыночного заработка, а разницу кладет в свой карман – он несомненный эксплуататор рабочих. Если же профсоюз вырвал повышение зарплаты намного больше среднерыночного и капиталист вынужден лишиться средней своей прибыли и разориться, то эксплуататором является профсоюз. Если государственное предприятие работает хуже аналогичного частного, меньше платит и своим рабочим, и государству налогов (или даже пользуется государственными дотациями, то оно, несомненно, является неумным или неумелым эксплуататором и своих рабочих, и государства), т.е. всего народа.
Такое понимание эксплуатации, как причин отклонения от оптимальности, может помочь выявить эксплуататорскую сущность той или иной хозяйственной ячейки и ее руководителей. И, конечно же, общество, строящее коммунизм, должно бороться с любой эксплуатацией, устраняя любую причину неоптимальности, любой источник общественных и личных потерь и несправедливостей. Но этот важный вопрос не имеет отношения, к какой форме собственности, к какому сектору относятся предприятия. Если же по какой-либо догме или предубеждению одна форма предприятий будет устраняться в ущерб эффективной работе, а другая – расширяться в ущерб той же эффективности, то вызываемые этим общественные потери можно считать результатом эксплуатации общества со стороны этой системы догм и их приверженцев. Впрочем, таким может быть все общество, большинство его членов, и тогда следует признать, что это общество, охваченное какими-либо патриархально-восточными, феодальными и иными предубеждениями, эксплуатирует само себя, само себя принуждает к неоптимальной работе, к потерям и, следовательно, к отсталости.
Убежден, что принятие такого подхода и настоящая борьба с эксплуатацией сильно оздоровила бы экономику и придала бы ей смешанный характер, т.е. сочетание оптимально работающих государственных, кооперативных и частных предприятий, наиболее эффективных каждый в своей сфере. Включая, конечно, и частнокапиталистические предприятия, ибо если такие предприятия работают лучше государственных, то, значит, они имеют неэксплуататорский характер и приносят гораздо больше пользы социалистическому строительству, т.е. приближению коммунизма. Огульные запреты на частнособственническую производственную деятельность следовало бы отменить.
3. Следует также, на мой взгляд, переосмыслить причины реальных деформаций социалистического строительства, выражающиеся в необоснованном зажиме представителей частного сектора, буржуазии, что наблюдалось в истории практически всех социалистических стран. Вопрос этот очень сложный и трудный, даже болезненный, потому что связан неизбежно с необходимой критикой как некоторых ошибочных положений в господствующей марксистской теории, так и взглядов членов правящей партии. Но конструктивные дискуссии ради выявления истины и исправления теории необходимы. На мой взгляд, эти деформации и ошибки связаны главным образом с преобладанием патриархально-коммунистических предрассудков, восточных, азиатских пережитков, превозносящих до культа роль государства и его руководителя. Этим же объясняются и многочисленные явления культа личности в соцстранах – Сталина, Мао Цзе-дуна, Ким-Ир Сена, Тито, Ракоши, Э.Ходжи и т.д. и т.п., а также причины замедленного развития некоторых соц.стран. В такой критике следует, на мой взгляд, разъяснить заблуждения некоторых людей, путающих идеалы свободного коммунистического общества и казарменный, уравнительный коммунизм.
4. Признание полезности и необходимости существования частного сектора и буржуазии для целей социалистического строительства, на мой взгляд, должно быть углублено до признания буржуазии его основным и творческим участником – не только в согласии с историческими фактами большинства соц.стран, начинавших револ. преобразования, когда большинство было крестьянами и иной мелкой буржуазией, но и по самим качествам буржуазии – ее активности, творчества, инициативности, трудолюбия, предприимчивости и технической революционности (отмеченной еще в "Манифесте КПГ" Маркса-Энгельса).
Правда, такое углубление может вступить в противоречие с марксистской традицией провозглашения основными строителями коммунизма – рабочих, что идет от старой логической схемы, по которой буржуазия очень скоро исчерпает свои творческие возможности, а преемником ее должен стать пролетариат. Но эта схема уже давно не корректировалась реальной историей и потому ее справедливость вполне можно отнести на отдаленное и неизвестное пока будущее, в котором самостоятельность и все трудовые качества частного собственника потеряют свою высокую эффективность, а буржуазия действительно изживет себя. Пока же этого нет, буржуазия должна морально и материально поощряться. Возражение, что, мол, буржуазные отношения противоположны и противостоят коммунизму, на мой взгляд, не выдерживают критики, и потому что социалистические отношения есть на деле выражения "буржуазного права", и потому что в своей среде буржуазия культивирует коммунистические отношения ничем не реже, чем другие слои населения (кстати, в трудах Маркса я неоднократно встречался с такими терминами, как "капиталистический коммунизм" и ему подобными).
Создание материальной базы коммунизма, способной обеспечить изобилие материальных и духовных богатств, как раз и требует буржуазных качеств свободы, равенства, трудолюбия, бережливости, аскетизма, активности. Рабочий же класс и служащая интеллигенция, на мой взгляд, могут только помогать предприимчивым людям в этом, ввиду своего пассивного и наемного, т.е. добровольно подчиненного характера.
Однако даже если не признавать ведущей роли буржуазии в строительстве коммунизма, то необходимо согласиться с положением сборника "Частный сектор…" о том, что, поскольку частный сектор при социализме оказывается нужным и эффективным, то он должен получать не только признание и государственную защиту, но и поддержку, обеспечение возможности нормальной и достойной жизни, а также волеизъявления в своих нормально функционирующих партиях.
Только отсутствие всех видов социальной и моральной дискриминации позволит этим людям в полной мере развернуть на благо коммунизма свои способности и возможности. В тех же странах, где таких партий нет, надо разрешить их создание – конечно, при всех гарантиях и контроле. И первым шагом к этому было бы разрешение к публичному обсуждению взглядов и убеждений буржуазных слоев населения. Это необходимое условие для пробуждения и мобилизации для коммунизма их трудовой и социальной активности, реорганизации экономики на оптимальных, рыночных началах. Без этого естественная активность этих людей будет деформирована запретами, извращена и направлена на потребительство и даже преступные действия. А что этот вид людей необходим, видно любому трезвому наблюдателю, когда он знакомится с ролью теневой экономики, черного рынка и т.д. и т.п. в нашей жизни. Но, я думаю, что в активности таких людей – не только нынешнее зло, но и будущая надежда, если их активность не запрещать, а направлять на благо общества. Думаю – в этом главная задача нашего времени. Потому и обращаюсь к Вам.
Сам я считаю свои убеждения буржуазно-коммунистическими и не только вполне законными, но и весьма полезными для страны и ее главных целей. Поэтому считаю неоправданным все практические ограничения возможностей их выражения – ярким примером чему, на мой взгляд, служит осуждение меня за составление и распространение сборников "В защиту экономических свобод" под псевдонимом К.Буржуадемов. Если даже в них были резкие и неверные утверждения, это не должно закрывать возможность для издания подобных сборников только за буржуазно-коммунистическую их направленность.
Я прошу Вас разобраться в этих вопросах и посредством реабилитации сборников "В защиту экономических свобод" сделать первые шаги к нормализации положения людей, имеющих буржуазные и иные убеждения и готовых к сотрудничеству на путях социалистического строительства коммунизма.
Жду Вашего решения и помощи