Уважаемый Юрий Владимирович!
Заранее извините "высокий стиль" моего письма – к нему вынуждает сознание историчности нынешнего момента. Естественным ходом событий в стране произошла смена верховной власти, как это всегда бывало в России и как уже четвертый раз происходит за последние 65 лет: Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев. Каждое это имя обозначило особый период жизни страны. Смена их власти сулила стране перемены, разрешение накопившихся противоречий, новый импульс развития (пожалуй, за исключением трагического 1924 года).
Наша великая страна ждет перемен. Люди хотят безопасной и достойной жизни. Они хотят порядка, гласности, уважения и доверия к ним и их труду. Они хотят, чтобы наша страна была не только самой большой и сильной, но и самой открытой и уважаемой, чтобы были выкинуты когда-нибудь перегородки между иностранными и советскими гражданами, унижающими наше национальное достоинство. Из опыта жизни при прежних руководителях они больше помнят добро, чем зло и недостатки, и от нового руководства будут ожидать сохранения и брежневской заботливости и человечности, и хрущевской открытости и готовности к масштабным переменам, и сталинской суровой требовательности к "начальству", когда оно погрязает в своекорыстии, произволе, несправедливостях, но больше всего они жаждут восстановления ленинского доверия к людям, восстановления всех лучших достижений революционного и дореволюционного времени.
Этого же хочу и я, не отделяющий себя от народа. Конечно, я обыкновенный человек, и не могу гарантировать полную объективность, обеспечить полноту своих предложений. Поэтому я не рассчитываю, что мои предложения будут приняты, и хотел бы, чтобы они были хотя бы услышаны Вами или Вашими ответственными помощниками, и учтены как голос одного из граждан, долго размышлявшего над коренными проблемами страны.
Не скрою, что даже близкие мне люди отнеслись в основном отрицательно к факту и содержанию моего письма, советовали отказаться от него или послать только "строго деловые и приемлемые сегодня" предложения, не раздражая Вас инакомыслием и не подвергаясь риску.
Я не принял эти советы: у Вас много квалифицированных сотрудников для формулировки приемлемых привычных предложений, а нужда ощущается именно в необычных и смелых предложениях снизу, в письмах трудящихся. В своей первой и большой речи на пленуме ЦК КПСС 22.11.1982г. Вы сказали, что не имеете готовых рецептов решения назревших задач и что ответы предстоит найти, обобщая отечественный и мировой опыт, аккумулируя знания лучших практических работников и ученых. Недавнее же постановление ЦК KПCC о работе с письмами трудящихся снова подчеркивает большое значение этой работы.
Эти слова звучат приглашением к каждому гражданину участвовать во всенародном обсуждении желательных перемен. Ведь будущее зависит от всех, от каждого и нас.
Было бы неверно зачислять мое письмо в разряд очередных диссидентских обращений, заведомо неприемлемых для KПCC. Разделяя благородные цели правозащитного движения, я не отказывался и не отказываюсь от коммунистических идеалов своей молодости, убежден в необходимости их совмещения. Убежден, что инакомыслящие должны выработать концепцию развития страны, не разрушающую, а укрепляющую основные ценности советской власти – идеалы коммунизма и ведущую роль партии на базе всех прав и свобод человека. Уверен, что именно такая концепция и позволит стране выйти из давно ставших неразрешимы кардинальных проблем-тупиков. Много лет CCCP борется за мир и разоружение – а гонка вооружения продолжается, и с каждым годом мы становимся ближе к ядерной катастрофе. Много лет СССР реформирует и совершенствует свой хозяйственный механизм – а разрыв в производительности и эффективности с капстранами так и не исчезает. Много лет СССР совершенствует суд, законность, меняет конституции – ужесточает наказания – однако уважение к закону низко, уровень преступности высок, а трудолюбие и уважение к власти падают. Много лет системы политвоспитания и пропаганды прививают человеку идеалы коммунизма – а на деле чем дальше, тем больше неверия в них, тем меньше люди понимают, что такое коммунизм и едва ли не стыдятся своей веры.
Мое письмо – только попытка (наверное, одна из первых) – найти выход из перечисленных противоречий. Попытка, конечно, несовершенная, но зато максимально честная и способная стать основой для обсуждения, лучше, конечно, открытого. Не хочу терять надежды получить ответ, подтверждение, что сделал не зряшную работу. Поэтому прошу известить меня о получении нижеследующей записки и о своем отношении к ней.
***
Как представляется, ни одна из важных проблем общества не может сейчас решаться изолированно от других, поэтому здесь надо двигаться взаимосвязано, неторопливо, но неуклонно. Рассматривать же я их буду в привычном порядке отчетных докладов: внешнеполитические, экономические, внутриполитические, идеологические проблемы.
1. Как, на мой взгляд, можно прекратить гонку вооружений
Сохранение жизни, обеспечение национальной безопасности всегда было главным требованием нашего народа, отягощенного памятью многих войн, смертей и разорений и остается главным требованием и сейчас, особенно для старшего поколения, лично пережившего вторую мировую войну. Наши отцы готовы мириться и с неэффективной экономической системой ради ее боеготовности, и с высоким уровнем секретности и закрытости общества, и с низким уровнем жизни, и с ограничением личных свобод – и все это ради главной цели: выжить в будущей войне. Наши отцы правы и не правы одновременно. Они правы, что эта задача – главная, но они не понимают, что условия обеспечения национальной безопасности сегодня изменились едва ли не противоположным образом, что в условиях ядерного оружия национальная безопасность СССР неотделима от всеобщей безопасности, что все наши усилия должны быть направлены не на соучастие с американцами в военном соперничестве, в гонке вооружений, а на принципиальный отказ от нее. Сегодня интересы нашей и мировой безопасности требуют прекращения гонки вооружений во что бы то ни стало, неразрывно связаны с разоружением, рассекречиванием, девоенизацией, демократизацией общества и реформированием экономики – с другой стороны, прекращение гонки вооружений является важнейшим условием решения всех наших внутренних проблем.
А) Я считаю, что, прежде всего, надо пересмотреть перспективы агрессии со стороны США. Учитывая, что США никогда не вели тотальных войн за мировое господство, что по самой своей политической структуре они не способны к длительной завоевательной и антинародной войне ради господства (не смогли справиться даже с небольшим Вьетнамом, несмотря на напряжение всех сил, не могут установить свой порядок даже на американском континенте), что США ни в коей мере нельзя приравнивать к агрессивной державе типа гитлеровской Германии, я убежден, что американская агрессия нам не угрожает. Намного более опасны гонка вооружений и рост шансов на спонтанное, случайное начало катастрофической ядерной войны. Одной из главных же причин продолжения гонки вооружения является американская пропаганда, убеждающая американских избирателей и налогоплательщиков, что СССР – тоталитарная, по самой своей природе агрессивная страна, стремящаяся к мировому господству под видом коммунистической революции. Свои аргументы американская пропаганда черпает не только из наших пропагандистских утверждений о неизбежной гибели американской общественной системы буржуазной демократии, но и на реальной тенденции усиления и распространения в мире социалистических режимов, а также на нашем стремлении к установлению паритета, равенства в вооружениях с США при сохранении своих военно-политических преимуществ и тем самым, к уничтожению единственного важного военного преимущества США (в военной технике), т.е. нарушению принципа равной безопасности…
Поэтому я считаю, что ради мировой и своей национальной безопасности мы можем и должны вырвать эти аргументы из рук американской пропаганды, служащей военно-промышленному комплексу – только тогда появится надежда добиться прекращения гонки вооружения и даже разоружения. Я считаю, что мы, как морально и социально более сильная страна, можем и должны в своих мирных предложениях по разоружению давать фору американцам, идти первыми даже на риск одностороннего разоружения. Тогда мы завоюем в мире, среди простых американцев и европейцев самое главное – авторитет бесстрашия и миролюбия на деле. В любой случае мы отведем от мира и себя риск ядерного уничтожения. Если же американцы все же нападут на нас ради господства (как ни трудно представить этот фантастический вариант), они получат в сто раз более тяжелую и проигрышную, чем во Вьетнаме, отечественную войну.
Разве мы не обязаны пойти на такой благородный риск? Разве Россия не способна к благородству ради спасения мира?
Б) Считаю, что наша страна с военной точки зрения имеет, кроме технических, ряд уникальных военно-политических преимуществ: она более однородна, дисциплинирована, предана руководству, связана морально-политическим единством, обладает давними боевыми традициями, высокой степенью бдительности, закрытости и секретности, отличается отсутствием влиятельной оппозиции, способной тормозить неожиданные военные решения руководства и т.д. США, оставаясь самими собой и при своей рыхлой политической структуре, могут уравновесить эти преимущества только превосходством в более новых вооружениях. Поэтому, чтобы добиться согласия американцев на разоружение, СССР необходимо настаивать только на принципе равной безопасности, отказавшись от принципа равных вооружений, от паритета в вооружениях или демократизировать свою общественную систему до американской степени открытости и тогда можно разоружаться при паритете вооружений.
В) Думаю, что добиться устойчивого паритета вооружений между СССР и США невозможно, пока советская экономика не станет равномощной американской, как по масштабам, так и по чутью на новое. Паритет же, основанный лишь на вынужденном перекосе народного хозяйства в сторону военных заказов – не может быть устойчивым. С одной стороны, он обрекает нашу страну на бедность, на "пушки вместо масла", вынуждает откладывать проведение экономических преобразований, а с другой стороны, может быть в любой момент подорван американскими руководителями, у которых под руками огромные экономические резервы (как это сделал Рейган, вызвавший очередной виток вооружений). Думаю, что добиваться паритета вооружений без равенства экономических потенциалов стран есть с нашей стороны самообман и даже самоослабление - он нам не нужен. Паритет в отсталой военной технике не может нас защитить, а долго выдержать гонку вооружений с экономически более мощной державой мы не в состоянии – разоримся!
Г) Если на деле сегодня военно-технические преимущества находятся у США, то считаю, что ни в коем случае нельзя скрывать этого, не цепляться за миф о паритете, а широко и доказательно раскрыть миру истинное положение дел и тем убедительно показать миру, что только американская пропаганда на службе у военно-промышленного комплекса ведет планету к ядерной катастрофе. Главную ее основу – миф о паритете или даже о наших преимуществах в вооружениях надо уничтожить, ликвидировать – полным рассекречиванием всех наших стратегических и ядерных вооружений, неограниченным допуском в страну любых зарубежных комиссий, представителей печати, контрольных ревизий и т.д. Необходимо, чтобы американская и мировая общественность убедилась сполна, что Советский Союз не хочет и не может совершить агрессию против США, что наше миролюбие не на словах, а на деле. Только так может быть вырвано ядовитое жало пропагандистской машины – основного возбудителя военно-промышленного комплекса… Впрочем, если подобные ядерные амбиции существуют и у наших генералов, то они должны быть укрощены безусловно, как главная угроза национальной и мировой безопасности. Если, напротив, возникнут внутри страны пацифистские группы контроля за соблюдением международных соглашений, за вооружениями – им должны быть предоставлены все права и оказано всяческое содействие, как и всем иным патриотическим организациям, борющихся за всеобщий мир и безопасность.
Д) Понимая, что в настоящее время социализм успешно распространяется среди стран третьего мира (т.е. на большей части планеты) и что это создает у стран НАТО впечатление об их поражении и толкает на дальнейшее усиление своих вооружений, мы должны в принципе исключить случаи собственного вмешательства в дела стран третьего мира, прекратить продажу и предоставление оружия (за исключением случаев нападения и агрессии против наших союзников) и уж, конечно, не содержать наши войска за границей. Для дела мира и социализма совершенно необходимо вывести наши войска из Афганистана и стран Восточной Европы – при обязательстве помочь этим странам войсками в случае агрессии других государств. Также необходимо воздействовать на своих союзников, чтоб они тоже не держали своих войск за рубежом (Куба – в Анголе, Вьетнам – в Кампучии).
Убежден, что осуществление этих предложений в корне подорвет систему аргументов пропаганды военно-промышленного комплекса, подорвет его влияние, прекратит гонку вооружений и спасет мир.
2. Как сделать нашу экономику экономной (т.е. эффективной)
Проблема "совершенствования управления народного хозяйства" возникла еще в годы гражданской войны и слома дореволюционной полуфеодальной экономической системы. Ленин отменил поголовное планирование военного коммунизма, развалившего промышленность, и заменил его НЭПом, спасшим страну и революции… Фактически был восстановлен свободный рынок, т.е. нормальная экономика со своими экономическими законами балансирования спроса и предложения, оптимального использования трудовых и капитальных ресурсов. Была восстановлена та хозрасчетная среда, в которой могли конкурировать на пользу обществу государственные, частные и коммунистические хозяйства, в которой коммунизм мог доказывать свои преимущества в самом главном – в достижении наивысшей производительности труда и эффективности. НЭП была введена всерьез и надолго – как переходный период – до победы коммунизма.
Считаю, что именно возвращение к ленинской НЭП, обогащенной опытом использования этой политики в восточноевропейских социал.странах, особенно в Венгрии и ГДР, должно стать главным курсом при выходе нашей страны из тупика "бесконечных управленческих совершенствований". При этом я не считаю, что в НЭП не было ошибок и что его не надо корректировать. Если бы это было так, то НЭП 20-х годов кончился бы в будущем коммунизмом, а не сталинскими деформациями, отменой свободного рынка и культом личности. Основная ошибка того НЭПа заключалась в том, что освобождение от мертвящего администрирования экономических сил не было дополнено и закреплено освобождением политическим, что союз рабочего класса и крестьянства, коммунистов и мелкой буржуазии был только провозглашен, но не был необратимо закреплен системой союза рабочих, крестьянских и даже буржуазных партий (раз буржуазии дали возможность работать, как необходимому партнеру коммунизма на рынке) при ведущей роли партии. Воспользовавшись этой непоследовательностью НЭПа, Сталин сломал рыночную систему, вернулся во многом к военному коммунизму, но уже на базе широкого применения внеэкономического принуждения. Но, как известно, хозяйство на базе внеэкономического принуждения к труду в принципе менее эффективно и производительно, застойно и регрессивно в сравнении с хозяйством, основанном на свободном труде, инициативе и рыночном регулировании.
Все многочисленные перестройки и попытки поднять эффективность нашего хозяйства до мирового уровня капит.стран, которые мы наблюдали за последние 30 послесталинских лет, ни к чему положительному не привели, потому что игнорировали самый главный ленинский урок и наследие, отказывались вернуться в НЭП, к рынку, как единственно здоровой экономической базе, на которой только и может строиться коммунизм.
Мои предложения сводятся к следующему:
А) Кроме ныне действующего, но ослабленного, традиционно российского и сталинского стимула работы – как верной службы власти, государству, как единственному воплощению интересов общества, необходимо реабилитировать и восстановить другой важный идеал и источник достоинства, а именно – уважение к работе на рынок, к честной частной собственности для потребителей, которая на деле является работой общеполезной, общенародной. Реабилитацию личного приусадебного хозяйства, которая проводится у нас в последние годы, нужно распространить на все виды общеполезной частной деятельности – ремесла, мелкосерийное производство, земледелие, животноводство, торговлю, посредничество, разные виды интеллектуальной свободной работы и т.п. – за редким исключением общественно опасных занятий, строго оговоренных законом, вроде производства наркотиков и оружия. Все остальные виды частной деятельности, размеры которых в стране растут и сейчас, несмотря на жестокие меры подавления, и именно потому растут зачастую неправильно, в сращении с преступным миром – должны быть легализированы, подчинены закону и получить от него защиту, должны получить от государства помощь и поощрение в обмен на налоги. Вся же освобожденная мощь государственного подавления должна быть обрушена против действительно и, несомненно, вредных занятий, против иных нарушений хозяйственного и иного законодательства, против произвола чиновников и т.д. Так мы не только вырвем для общеполезной и уважаемой экономической деятельности сегодня безвинно третируемых и преследуемых людей, пробудим огромное количество народных сил, их энтузиазм и доверие, но и сможем изолировать и подавить действительно вредные, преступные элементы, воровство-взяточничество, очистить нравственную атмосферу общества, перевоспитать и переманить часть из них к законным и полезным видам свободной деятельности. Честные люди должны знать, что все заработанные ими средства они могут не только потратить, но и вложить в собственное "дело" на пользу рынку – потребителям – народу. Они должны знать, что государство ни при каких условиях и изменениях не будет их преследовать и шельмовать, как частников и "эксплуататоров" (непонятно, кого эксплуатирующих?), а напротив, будет только хвалить и поддерживать по заслугам, как тружеников и кормильцев общества, обеспечивать им правовую защиту и помощь, а самое главное – никогда не будет вмешиваться в процесс рыночного ценообразования, в эту гибкую и тонкую ткань прямых договорных отношений спроса-предложения. Государству в идеале следует оставить за собой только общий надзор за нравственностью и законностью хозяйственной жизни, за обеспечением равенства возможностей каждого из участников народного хозяйства, свои же собственные интересы следует обеспечивать через систему государственных заказов и закупок и лишь в качестве исключений прибегать к мерам косвенного экономического воздействия на рынок (главным образом) для повышения устойчивости его. Я убежден, что, в отличие от государственно-монополистического капитализма, социализм должен не ломать рынок своими монополиями, а совершенствовать его вплоть до идеала – рынка совершенной конкуренции, что даже в математически строгой теории экономического равновесия оказывается желанным экономическим оптимумом. Дополненное и обеспеченное еще и социальным оптимумом, такое экономическое состояние общества, видимо, и даст нам ту социально-экономическую базу коммунизма, о которой мечтал Ленин, вводя НЭП, как переходную стадию от коммунизма военного к коммунизму истинному.
Б) Такое же доверие надо оказывать не только отдельным (частным) людям, но и трудовым коллективам, предприятиям и кооперативам. Без сомнения, в управлении их делами государственное администрирование и планирование полезнее, чем в личном секторе народного хозяйства, но, тем не менее, и здесь оно должно быть сведено к минимуму, чтобы дать наибольший простор для инициативы самих производственников, для рыночной оптимизации. Особенно это касается организаций и предприятий, работающих на потребительский рынок. Им надо дать свободу прямых связей с народом, свободу договариваться о цене наиболее эффективного обслуживания. Контролировать производство в принципе следует только законом, налогами на прибыли, ценой кредита и природных ресурсов и, может, прямым управлением производства продукции государственного (в том числе и оборонного) значения, но лучше – через систему заказов-планов. Производство же остальной (рыночной) продукции должно не планироваться, а увязываться со спросом с помощью гибких цен рыночного равновесия.
Сталинская деформирующая иллюзия, что социализм тождественен огосударствлению, что государственная, социалистическая и общенародная собственность есть одно и то же – неверна и должна уступить ленинскому пониманию социализма, выдвинутому Лениным в последний период его жизни. Социализм означает не конец товарного производства, денег, рынка, а, напротив, отрицание всяческой, в том числе и капиталистической монополии, означает наиболее полную свободу людям и коллективам оптимально трудиться для всего народа, означает максимально возможное сегодня равенство, означает достижимый сегодня общественный оптимум, и только в этом случае он выше капитализма и заслуживает названия первой стадии коммунизма.
В) Государственные органы, ныне отменяющие и подменяющие рыночное регулирование, экономическую демократии, путающиеся в мелочном планировании и администрировании (Госплан, Госснаб, Госкомцен СССР и др.) должны превратиться в органы, прогнозирующие развитие хозяйства и косвенно воздействующие на рыночную оптимизацию во имя высших целей и ценностей общества. Осуществиться это может только при введении свободного ценообразования на большинство товаров.
Г) С другой стороны, сами предприятия должны развивать формы своей внутренней производственной демократии. В условиях рынка они будут заинтересованы в производительном труде своих работников, а сами работники будут кровно заинтересованы результатами экономической деятельности своих предприятий. Надо, чтобы они участвовали в развитии предприятия не только личным трудом, но и вложением в него личных накоплений, участием в управлении им. Только тогда работники будут относиться к предприятию, как к лично своему, по-коммунистически, по-буржуазному. Для этого следует превратить большую часть нынешних государственных предприятий в общенародные, на льготных условиях продавая их работникам акции с соответствующими правами на участие в прибыли, в управлении, на долю риска и ответственности. Такая реформа сделала бы наших работников более заинтересованными и производительными, чем при капитализме, и тем самым сильно продвинула бы наше социалистическое общество на пути к оптимуму, т.е. к коммунизму.
Д) Помня тезис Маркса о коммунизме, как бесгосударственном строе, и завет Ленина, что социалистическое советское общество есть общество отмирающего государства, следует стремиться к всемерному уменьшению вмешательства государства не только в личную жизнь частных лиц, но и во внутреннюю жизнь трудовых коллективов, в их самоуправление. В этом смысле надо в полной мере воспользоваться элементами югославского опыта самоуправляющегося социализма.
Е) Практика бесконечных экспериментов и управленческих перестроек предприятий сверху должны быть остановлена. Коллективы должны сами выбирать формы своей деятельности, черпая заказы и ресурсы от своих же партнеров и потребителей и оставляя государству время и силы для сосредоточения на самых важных и кардинальных вопросах общественного существования. Только при такой самостоятельности и доверии в полной мере сможет развиться бригадный подряд и рабочее самоуправление, как одна из самых эффективных форм работы. Предприятия смогут в полной мере применять "щекинский метод" эффективного использования рабочих, когда будет создана эффективная государственная система профессионального обучения и переориентации кадров – за счет усилий и коллективных взносов самих предприятий и когда отсутствие безработицы будет гарантировано не только принудительным законом о тунеядстве (т.е. законом против безработных) и невозможностью уволить плохих работников, а высочайшим уровнем профподготовки и профвоспитания.
Ж) В том же духе следует решить и важный вопрос о государственной монополии на внешнюю торговлю. Эта монополия не должна расцениваться как вечный догматический запрет на прямые и эффективные связи наших предприятий с зарубежными, запретом на непосредственное и эффективное соучастие в мировом рынке и разделении труда, она не может быть тормозом и гирей на ногах по пути к оптимальности, к коммунизму. Как и в иных случаях экономической деятельности, государственная монополия должна выражаться в строгом надзоре за исполнением законов и обеспечением высших интересов нашего общества.
Я убежден – только на такой, расчищенной от запретов почве наши люди и хозяйство смогут избавиться от падения интереса к работе, от равнодушия и пьянства, безделия и падения дисциплины труда, смогут достичь самого главного для коммунизма по Ленину – наивысшей производительности общественного "освобожденного" труда, наше хозяйство выйдет из тупика бесконечных "совершенствований" и отставаний от передовых стран.
3. Как защитить безопасность и достоинство свободно работающих людей, социально обеспечить экономическую реформу.
Свобода человека неделима. Поэтому, оказав доверие человеку и коллективам в экономической сфере, требуется оказать им такое же доверие в сфере социальной, идейной, политической. Одно без другого существовать прочно не может. Неполное доверие тут – уже не доверие. Если человеку дадут право самостоятельно и эффективно работать на рынок, но не обеспечат крепкой защиты его интересов от воров, от притеснителей и произвола чиновников, от перспективы репрессий в очередном культе личности, не обеспечат гласности, свободы эмиграции и иных средств защиты – он работать не будет, потому что не будет иметь доверия к власти, здраво рассуждая: "Сегодня мне позволяют эффективно работать, а завтра вспомнят, что я частник и меня надо ликвидировать".
Нет, изменения в экономической сфере должны быть произведены раз и навсегда и гарантированы законом, нерушимыми политическими и гражданскими правами и свободами этого независимого человека, оказанием ему доверия во всех областях жизни. И первое условие доверия – это охрана личности независимого человека и его человеческих прав: на свободу совести, убеждений, слова и печати, личной собственности, местожительства, выезда за границу и возврата.
Совершенно неверно утверждение, что в нашем обществе таких прав и свобод не существует – тогда была бы невозможна производительная работа вообще, была бы невозможна жизнь великой страны. Даже в сталинский период существовали некоторые гарантии и защита работающих и инициативных людей. Но сейчас этих прав и защиты явно недостаточно, и только их расширение может решить основные проблемы страны.
А) Считаю необходимым пересмотреть законодательство в сторону исключения запретительных статей полезной деятельности людей и коллективов и, с другой стороны, введения наказаний государственных чиновников за нарушения прав личности и коллективов. Конечно, расширение прав людей и коллективов должно сопровождаться не ослаблением государства и его законных прав, не подрывом советской власти и руководящей роли КПСС, а их законодательным закреплением и уточнением. Особенно важно уточнение и законодательное оформление прав и роли партийных органов, поскольку в настоящее время неопределенность здесь приводит зачастую к произволу.
Известно, что все основные права людей и коллективов в достаточно большой мере провозглашены в ныне действующей Конституцией, так что сейчас речь должна идти, прежде всего, о гарантиях реального обеспечения этих прав. На мой взгляд, единственной серьезной гарантией защиты прав людей и коллективов от произвола и культа личности является обеспечение реальной возможности обращения к независимым от властей силам и существование открытой и законной независимой оппозиции.
Б) Считаю необходимым расширить конституционное право жалоб на неверные действия руководителей и для защиты своих прав – вплоть до обращения к народу и мировому общественному мнению.
Для обеспечения такого права необходимо иметь независимую прессу, через которую человек может обратиться к закону, народу, миру, что возможно лишь при отмене предварительной цензуры и уголовных наказаний за независимую издательскую деятельность. Также необходимо право на свободный выезд и возвращение в страну.
В) Нужно гарантировать не только свободу совести и убеждений, но и свободу их выражения – правом на свою печать, свои собрания, обращения и демонстрации, на свои союзы и организации, вплоть до образования независимых политических партий – конечно, в рамках закона и признания ведущей роли КПСС.
Без независимого профсоюза, защищающего права рабочих, без своего земледельческого союза, защищающего интересы крестьян, без своих христианских, мусульманских и иных религиозных организаций, защищающих интересы верующих и аккумулирующих их политическую активность, без подобных же организаций интеллигенции и иных слоев трудящихся – нет и не может быть полного доверия людей к власти, а, следовательно, нечего рассчитывать и на их самостоятельность, инициативу, наивысшую производительность труда, нечего рассчитывать на коммунизм.
Это утверждение может показаться парадоксом: для победы коммунизма необходимо существование независимых от компартии организаций и иных партий, которые, с одной стороны, признают ведущую роль КПСС, как гаранта основных конституционных целей общества, а с другой стороны – ведущих собственную независимую политику и способных выразить интересы и волю самых разных слоев и людей нашего общества. Для реального воплощения этих принципов надо воспользоваться и развить дальше опыт многопартийности в социалистических странах Восточной Европы. Старый лозунг революционных фанатиков-леваков: "Кто не с нами – тот против нас!" надо по примеру венгерских коммунистов заменить принципом: "Все, кто не против нас – с нами!"
Г) На мой взгляд, необходимо законодательное уточнение руководящей роли партии, как своеобразной, признанной историей элиты советского общества (термин "новая аристократия" здесь не совсем подходит). При этом партия не должна подменять общества собой, не подминать под себя разнообразия его сил и мнений, в том числе и инакомыслящие меньшинства. Для этого необходимо, чтобы сама партия подчинялась принятым законам – без всяких исключений и на всех уровнях. Для обеспечения этого, на мой взгляд, необходимо укрепить независимость судов и прокуратуры от партии – через принципиальную беспартийность и, по возможности, несменяемость работников судов и прокуратуры, их подчинением только законам и контролю народа через независимую прессу. Руководящая роль партии в области судов и прокуратуры должна выражаться только при выработке законов и контроле за их безусловном выполнении. Только при таком порядке и безусловной независимости судов и прокуратуры от партии можно рассчитывать на укрепление в стране правового сознания и правового стиля жизни, можно считать страну защищенной от повторения деформаций культа личности.
Д) Положение Конституции СССР: "КПСС существует для народа и служит народу", на мой взгляд, можно было бы конкретизировать процедурой избрания самих коммунистов народом, чтобы руководящая роль партии получала не только историческое, но и демократическое обоснование. Впрочем, намного важнее устранение всех тайных привилегий, распределителей и т.п. – всего, что сегодня подрывает единство и авторитет партийных руководителей в народе.
Также должен быть устранен негласный принцип, что на руководящих государственных, хозяйственных и иных постах утверждаются только члены КПСС. Нет, на всех постах, вплоть до Президиума Верховного Совета и Совета Министров должны быть беспартийные (в том числе и члены независимых партий и организаций). Только тогда беспартийные почувствуют себя полностью равноправными и ответственными гражданами.
Е) Привлечение к руководству хозяйством и обществом беспартийных и другие партии избавит КПСС от необходимости мелочной опеки, укрепит ее направляющую роль, сделает ее более глубокой и эффективной. Ведь партия должна по Конституции тратить свои силы не на то, чтобы нажимать на все управляющие кнопки и государственные рычаги, а обязана, прежде всего, осмысливать, анализировать развитие общества и направлять это развитие в сторону создания коммунизма. К сожалению, именно эта главная роль и упускается, на мой взгляд, в последние годы в суматохе текущих дел и омертвевшей политпропаганды. Чем дальше, тем больше мы говорим лишь о сегодняшнем "реальном социализме", тем больше забываем об идеалах.
Я надеюсь, что ЦК КПСС, освободившись от мелочной опеки экономической и социальной жизни общества, найдет в себе силы вновь выдвинуть перед обществом коммунистический идеал, убедить в возможности продвижения по пути его осуществления, сможем повести общество к коммунистическим целям и исполнит свою главную конституционную роль.
Ж.На мой взгляд, необходимо обеспечить полную гласность деятельности правоохранительных органов – судов, прокуратуры, МВД, по возможности и КГБ, а также и иных государственных, партийных и хозяйственных органов (вплоть до заседаний Политбюро ЦК КПСС) – как главное средство контроля со стороны народа.
4. Как можно начать преобразования
История свидетельствует, что все радикальные изменения и реформы успешно завершались только при хорошей подготовке и дружной работе всех слоев общества – от верхов до низов – ибо при коренных реформах должен меняться стиль жизни очень многих, если не всех. Перед реформой надо сделать все, чтобы заинтересованных в новом было много, подавляющее большинство, и чтобы они были активны.
Сделать это может только процесс общенациональных размышлений и поисков на тему: "Как нам жить дальше?", во время которых и должна быть сформирована общенациональная воля к изменениям. Поскольку целью желаемых преобразований являются именно повышение самодеятельности и производительности работы наших людей и коллективов, то, прежде всего, надо дать возможность им самим подумать о желаемых изменениях и принять самостоятельное решение. Только тогда люди смогут сознательно и активно бороться за окончательный вариант преобразований, видимых сегодня лишь смутно.
В ходе национальной дискуссии уточнятся, конкретизируются в согласии с местной спецификой сами положения желаемой реформы, что избавит в будущем от множества ошибок и сделает ход преобразований более плавным и устойчивым, менее болезненным для несогласных.
Преобразования совсем не обязательно проводить в виде единовременного акта. По некоторым пунктам там, где желательность изменений стала очевидна всем, где уже достигнуто в целом национальное согласие, где накоплены силы и резервы, – там можно проводить частичные преобразования, не дожидаясь основных. Ведь успешно проведенное частичное преобразование укрепляет шансы на успех основных, которые нельзя вводить по частям (например, рыночное ценообразование или отмену предварительной цензуры).
Реформа же распоряжением сверху не может быть успешной, она в очередной раз окажется лишь проваленным экспериментом. Настоящая реформа может быть начата только гласностью и открытыми поисками взаимопонимания со всеми людьми в ответах на вопрос: что надо делать, чтобы общество вышло из давнишних тупиков. Конечно, при снятии запретов на свободные дискуссии и поиски, необходимо разработать и ввести всем понятные и законом твердо оговоренные ограничения таких поисков и дискуссий, чтобы они не вылились в подрывные или мятежные действия.
В стране сегодня уже существуют независимо мыслящие люди, осмелившиеся высказать свои мнения по важнейшим проблемам страны во всеуслышание даже в условиях личной незащищенности от моральных и уголовных обвинений в клевете и измене Родине. Их называют инакомыслящими. Власти относятся к ним, в основном, как к врагам, что, на мой взгляд" несправедливо. Убежден, что подавляющее большинство инакомыслящих – не враги советской власти. Убежден, что именно среди этих людей руководство может найти самых активных помощников в деле коренных преобразований. Поэтому начинать надо с пересмотра отношения власти к инакомыслящим, реабилитации невраждебного их большинства и амнистии тем, кто подвергается ныне уголовным наказаниям. Без этого поворота с нынешними "критиками и спорщиками" невозможно развернуть в стране дискуссии и поиски, нельзя начать реформы. Амнистия инакомыслящих, находящихся ныне в заключении, будет не только актом справедливости, но и добрым знаком для всего общества, что новое руководство не на словах, а на деле готово оказать доверие людям, предоставить свободу их мыслям и воле. Без этого общество нельзя избавить от страха и подавленности, нельзя начать освободительные преобразования.
Сегодня инакомыслящие, прежде всего участники "движения в защиту прав человека", объявлены едва ли не наймитами и прислужниками империализма, едва ли не "пятой колонной". Я же знал среди них много честных людей, стремившихся к бескомпромиссному высказыванию своих взглядов и безбоязненной защите человеческих прав и законности. Но, лишенные средств самовыражения на родине, они, действительно, не видели иного способа защиты, кроме как обращения к мировому общественному мнению, что при неадекватной реакции западных правительств иной раз могло задеть и внешнеполитические интересы советского государства. Я считаю, что необходимо разорвать этот порочный круг тем, что предоставить инакомыслящим возможность высказываться и защищаться внутри самой страны, отечественными средствами (хотя и обращение к мировому общественному мнению – но не к защите западных правительств – нельзя исключать).
Необходимо найти способы законодательного выделения честных инакомыслящих от действительных антисоветчиков, экстремистов-подрывателей и западных агентов. Как ни странно, но ныне действующие статьи 70 и 190-1 УК РСФСР, по которым, в основном, судят инакомыслящих, сформулированы довольно либерально и предусматривают наказания только тем "подрывателям" и "опорачивателям", которые допускают заведомо ложные измышления, т.е. клевету. Но доказать наличие клеветы довольно трудно. Насколько мне известно, этот обязательный пункт обвинения на реальных процессах никогда не доказывался и хотя бы поэтому можно считать все процессы над инакомыслящими по этим статьям – незаконными, а сами статьи – недействующими. Все это наносит громадный вред правовому сознанию в стране, создает вполне обоснованное впечатление о беззакониях (творимых самими судьями). Это недопустимо. Надо или найти реальные способы доказательства клеветы в судах и судить только реальных клеветников, или даже пойти на ужесточение статей 70 и 190-1 УК РСФСР, исключив из них признак клеветы – т.е. судить даже правдивых "подрывателей и опорачивателей", антисоветчиков, но четко отделив их действия, способные вызвать насилие и подрыв от законной критики власти, строя и от высказывания своих убеждений.
В данной записке невозможно поднять и осветить все важные аспекты и начала, беспристрастно и объективно. Возможно, это не под силу одному человеку. Понимая это, не буду скрывать своего личного опыта участия в правозащитном движении, субъективности своего понимания и своих интересов. Честность в этом не зачеркнет значимость этой записки, а лишь поставит ее в определенный ряд с предложениями иных советских граждан.
В прошедшие годы я был причастен к трем самиздатским изданиям инакомыслящих:
- "Хронике текущих событий" – как простой участник,
- журналу "Поиски взаимопонимания" – как член редколлегии,
- сборникам "В защиту экономических свобод" – как составитель.
Ни одно из этих изданий, на мой взгляд, само по себе не было ни клеветническим, ни антисоветским, ни тем более подрывающим власть. Считаю, что все три издания должны были быть законными и совершенно необходимы для начала нужных стране преобразований.
Убежден, что "Хроника текущих событий" необходима, как сдерживающая сила критики, как гарантия гласности в защите прав человека от возможного произвола и ошибок правоохранительных органов.
"Поиски взаимопонимания" были необходимы для восстановления атмосферы доверия между обществом и инакомыслящими, между самими людьми, для диалога и поиска, какие нам нужны перемены.
Видимо, нужны и более специальные самодеятельные издания типа экономических сборников "В защиту экономических свобод" – для реального осмысления обществом этапов требуемой экономической реформы. Реабилитация таких и подобных им изданий, разрешение и даже помощь им необходимы, если реально думать о выходе страны из создавшихся тупиков.
Что, конечно, не исключает и иных необходимых шагов. Просто я говорю только о том, в чем уверен.