Дорогой Тема! В одном из наших последних телефонных разговоров ты сообщил, что с большим интересом читаешь мои письма и иные писания, относящиеся к моей жизни, и просил еше раз продумать те неоднозначные моменты в ней, которые требуют объяснений и уточнений (а может быть и покаяний). Действтельно, таких моментов много в моих текстах (достаточно вспомнить многолетние сожаления об услових моего выхода из Бутырки). Пояснений в них, по-моему, достаточно. Если тебе их все же не достаточно - спроси что-то конкретно. Но сейчас мне важно дать пояснения по твоему последнему письму, почему-то названному "К 40-летию Печатников", хотя оно скорее на "Реквием" похоже. Я не буду трогать массу твоих эмоций, а сообщу лишь о своём отрицательном отношении к тому, как ты придумываешь "мои" цитаты и сочиняешь ситуации.

"Галя обратилась ко мне с запросом о том, что Гриша уже взрослый и должен жить самостоятельно. С учетом того, что Гришин случай -особенный и он всерьез отличается от других внуков и детей, мне было предложено продумать способ отд ельной поддержки для него, в идеале- путем передачи квартиры. Я решительно отказался." Где и когда я это говорил или писал? Далее твой текст "Вскоре после этого Галя обратилась уже к маме с предложением переписать квартиру на Гришу "номинально". Расчет тут прост.Право собственности наступает не номинально, а абсолютно конкретно...."

Но я не мог говорить(тем более писать) такие слова о Грише. И могу это объяснить только твоими собственными и несправедливыми домыслами на мой счет. Я, конечно, озабочен судьбою своего старшего внука, хотя и сознаю несоразмерность своего влияния на него, хотя бы в сравнении с дедом Ильей. Конечно, меня трогают Галины тревоги о Грише, но никогда приписанных тобою Гале "предложений"я не слышал. Такие предложения могли исходить скорее от меня самого. Действительно, я обращался к маме Лиле с предложением даже переехать в более дешевое .Голицыно, чтобы выменить еще отдельное жилье для Гриши и тебя.

Рассставание с квартирой Гурьянова,5, я никогда не планировал - она единственный шанс моей и маминой независимости. Мама отвергла мое предложение о размене кв.43, причем, категорически, настолько ей важно дожить в привычной обстановке (или до конца оставаться москвичкой?). Хотя, на мой взгляд, к этому моему предложению можно вернуться и разрешить его общесемейными усилиями, включая мамино, твое, Алёшино согласие... ("Идея временно переписать кв.38 на Гришу, недавняя, принадлежит мне. Соображения были связаны с налогами. -Мама")

Я рад, что ты с уважением и любовью отзываешься о маме, хотя и не забываешь подчеркивать ее комсомольскую манеру помогать заключеным, украинским родным и Аннушке. Ты мимоходом задеваешь при этом и Асиных родителей, которые, мол, слишком много помогают младшей дочери Маше. Как говорится, и их заодно... Но зачем надо говорить с осуждением о хорошем в людях?

Теперь подошло время обьясняться по пунктам, обращенным прямо ко мне.

Начинаешь ты с дачи , с которой "вроде все понятно .Дача была куплена и построена нашим дедом и передана в идеальном порядке нашему отцу по дарственной. Отец добавил туда свою "хрень", построеннную... вопреки усилиям всей семьи". Далее ты сетуешь, что я тебя не слушал в 1993 году - "результат мог бы быть куда лучше, но это уже вода под мостом".

Конечно, старый дачный дом - самый маленький вопрос в наших отношениях, хотя именно в нем ты, как старший внук, летом рос при участии прабабушки Поли и бабушки Тани. До надавнего времени на втором этаже старого дома еще висели твои пластмассовые модели пассажирских самолетов, но так и не дождались твоих наследников. Довольно рано ты увлекся математикой взамен самолетов, тем более взамен отцовской любой "хрени". Теперь же, когда ты так прямо сказал мне, что если бы тебе досталось решение вопрос о том, что надо делать со старым домом, то ты начал бы с его уничтожения. И ты говорил это так ровно и бесстрастно, что я сразу поверил: тебе, и в правду, не жалко старого дома, в котором в последний раз радовалась жизни твоя умирающая бабушка и доживал последние дни, перебирал пчелиные рамки, твой старый дед, который был рабочий и которым ты гордился.

Да, мне можно каяться, что согласно давней материнской (Лилиной) оценке я был плохим отцом и потому не смог вырастить в своем сыне хоть какую-то любовь к дачному (деревенскому) дому, к который сам вложил немало труда, конечно, при участии моего отца и при послушании его советам. Но ведь такое послушание старому отцу было хорошим примером? А вот результат оказался плохим для моих детей... Сейчас только мать помнит, сколько много пришлось вложить труда, меняя деревянный полусгнивший фундамент купленногоо дома на бетонно-кирпичный, а потом сколько надо было выкопать из-под пола ведер земли и вынести ее в лес, чтобы в доме образовался его теплый подвал 2мх2мх2м и еще на 2метра глубиной пробурить в нем скажину до водоносного слоя

Только мать сейчас помнит, какой долгой была работа по обустройству второго этажа и как мы радовались, когда там стало что-то получаться. Потом шло обустройство спальни для бабушки на террасе и прихожей... А строительство отдельной кухни, которое начато было еще при бабушке Тане и в которой дед даже порой жил зимой ? А пристройка сзади кухни дедовой мастерской, в которой долго резались на станке привезеннные с дедова завода доски на штакетник, который потом так тщательно красила кистью Галя. Были ещё и эпопея создания вышки под водонапорный бак, строительство нашей беседки, в которой так любил сидеть перед смертью твой дед, вдыхая запах земли. А помнишь, как мы вместе с тобой утепляли наружные стены дома? И снова утепление старого дома, когда мы с Алешей сделали теплый пол, а я потом изготовил для тепла вторые оконные рамы. Теперь в доме можно было даже зимовать, если не лениться топить. Отдельной эпопеей было покрытие кухни и старого дома шиферной крышей. И ей уже лет тридцать! Мне все это помнится, и жаль, что почти все прошло мимо тебя. Я, действительно, оказался плохим отцом. Или как говорила бабушка Фаина - " нестрогий папаня". Сейчас приходится понимать это как мой семейный грех, раз у тебя в памяти лишь одно: "родители только о том и мечтали, чтобы прогулять полевые и строительные работы в Усадково".

Но теперь перейдем ко второму и более важному вопросу о нашей главной семейной квар-тире, где вы выросли, в доме 43по улице Гурьянова, на берегу Москварецкого "моря".

Вот как ты описываешь эту ситуацию: "С большой квартирой еще интереснее. Существует семейная легенда,что большая квартира была построена на бесчисленных летних шабашках. Это так и не так. После смерти бабушки Татьяны Дмитриевны дедушка передал своему единственному сыну "наследство матери" -две тысячи рублей, ведь Виктор тоже наследник...это примерно четверть от 8500рублей - стоимости квартиры на момент покупки в 1974 году... Так что как минимум на четверть большая квартира была унаследована".

Что я могу пояснить в этой "семейной легенде", которую поддерживала прежде всего мама, хотя на деле именно ее (мамы) усилиями была создана эта квартира, начиная с самого главного - с решимости на ее покупку и с успешных поисков кредиторов. Случилось так, что мама Тани Прониной увидела объявление с предложеним войти в жилищный кооператив. Многие не одобряли нашей "лихости- идти в кабалу". Но на деле, кабалой это решение не было. Мы просто уже знали, что ни дополнительной работы, ни трудностей не боимся. Мама уже защитила диссертацию и получала надбавку за звание, а я мог рассчитывать на заработки на летних шабашках ( об этом я подобно написал в дневниках). Конечно, при этом было и добровольное (прижизненное) участие бабушки Тани ( в размере 1000рублей, что нам, конечно, помогло справиться со своевременной уплатой первоначального взноса, а почти все "посмертные" бабушкины деньги дедушка отдал нам уже в предчувствии своего конца. Каждая четвертушка бабушкиного наследства была переданы каждому из вас в моменты ваших свадеб (остальное - наши накопления).

Особенно трогательным было участие бабушки Фаины. Она писала: "Да пусть же и моя капля вклада(100р -В.С.) несёт вам счастья в новой квартире". Существенным было неожиданное решение шабашной бригады об увеличении моей месячной доли (уже на Печоре) на 300 рублей. Немудренно, что выплатив первый взнос, обустроив с помощью дедушки Коли новую квартиру, расплатившись с долгами, мы относительно легко платили ежемесячные уменьшающиеся с годами платежи за нее. Потому и возникла эта мамина "легенда" про квартиру из заработков от бесчисленных шабашек, которая, признаюсь, нравилась мне, но почему-то так активно не нравится тебе. Почему, все же, подумай.

Еще хуже твое прямое обвинение по поводу моего приобретения квартиры на Гурьянова,5. Вот оно: "С маленькой квартирой все проще-это результат активных и успешных спекуляций отца в начале 90-х. Цитирую прокурора Похмелкина, отцовского друга, рассматривающего подробную схему финансовых потоков при покупке инвестиционной квартиры: "Каков материальчик! Как хочется посадить!"

Но я опять вынужден опровергнуть тебя. Слова Похмелкина о "схеме потоков при накоплении суммы на покупку квартиры" , ты мог слышать только от меня, но опять же безбожно извратил их смысл... Конечно, Похмелкин, мой главный консультант по работе в Обществе ЗОХиЭ и соавтор по книге о нем, мог "восхититься наивным материалом правозащитника", который сам "роет яму" для своего неправосудного приговора, но сказать мне "хочется посадить", он никак не мог, он сказал: "Готовый материал для следователя". Он знал от меня, что этот "материал" был составлен для единственного сомневающейся в правоте моих действий с деньгами - твоей мамы, которая тогда была секретарем Общества и не раз доставала меня сомнениями о том, что стыдно, находясь в правозашитной оганизации, копить деньги на квартиру. Именно для показа ей, что никих незаконных действий ("спекуляций", по твоей терминологии) нет, составил я эту "Схему". Надо признать, что только после смеха Похмелкина, мама успокоилась, а сейчас, слава Богу, уже привыкла к хлопотному положению хозяйки квартиры в д.5.

Но поскольку реально ты не разобрался, как собирались деньги на квартиру, то я кратко поясню. Она начинается с наших трех зарубежных велопоездок в Париж, в Америку, в Скандинавию и Германию. Мы возвращались с пожертвованиями от зарубежных диссидентов и сочувствующих. Особенно большие пожертвования и заработки на нас случились в Америке, что-то около тысячи долларов, включая "гонорар" за "Антигэлбрейт" в 500 долларов от Кляйна (так он объяснил) - спонсора Сахарова. Добавили в нашу копилку заработки у знакомых (реально, подарки), потом еще конвертированные перед поездками и практически не траченные в поездках рубли. Не думаю,что эти обмены, пожертвования и заработки можно назвать спекуляциями, но они позволили скопить нам сумму, на которую мы (всё же в долг) купили в Сепухове у Иры Котовой ее дешевую квартиру, а потом продали ее каким-то московским риэлтерам через Зою Боярскую. Это единственная "спекуляция", которая была проведена при нашем согласии, как мы думаем, вполне официально и законно (Зоя ведь тогда уже была православной).

В остальном наши деньги росли в банках за счёт больших тогда процентов, довольно быстро, хотя и рисковано. Такое время было. Положеие нашего Общества поддерживалось рядом пожертвований, особеннно оборудованием и тремя грантами Фонда Сороса, но все расходы по этим грантам всегда были подконтрольными, включая расходы на юристов. Наши зарплаты, согласно штатному расписанию, были очень скромными, но мы и из них что-то клали "на чёрный день". Готовясь к близкому концу правоозащиты, мы заменили ненадежный банк на надежную квартиру в качестве своего частного пенсионного дохода. С тех пор так и живем и не считаем себя преступниками.

К сожалению, у тебя иное мнение, даже опирающееся якобы на реальное доказательство. Вот оно: "Беда в том, что рыба гниет с головы. Отец неоднократно говорил...:"Если Леша попадет в безвыходное финансовое положение, из которого выход только один -продажа дома, а иначе нарушается взятые на себя обязательства перед кредиторами, то и тогда дом продавать нельзя. Лучше нарушить договор." В этом смысле Леша обладает более устойчивой системой моральных ценностей. Цитирую Лешу: "Есть еще понятие договора. Не помню, чтобы я нарушал договор в своей жизни".

Ты пересказываешь неизвестные мне слова Леши. Речь, скорее всего, идет о действительно драматичном нашем споре о земле, которую Миха с Аней уступили ему. Мне придется рассказать об этом эпизоде подробней.

Злосчастая (как оказалось) идея о покупке земли в Подмосковье пришла в голову Алеше еше в Берлине. Осенью 2003г. Аня с Михой, купившие землю для себя и дружеской семьи, которая отказалсь-таки от своих планов строительства, нуждались в средствах на строительство дома. Они уступили Алёше получастка по той же цене за сотку, по какой покупали.

Весной 2005г. Алеша приехал с семьей из Берлина со своими планами стройки и начал возводить дом на купленной у Ани половине участка (как оказалось вопреки внутреннему желанию Поли, желавшей остаться в Германии, по крайней мере, до своей защиты в берлинском университете). Их внутренний раскол, вместо нашего с мамой надежды на их "излечение" при стройке своего дома, все расширялся и привел в конце концов к полному разводу, к гибели семьи на наших глазах. Почти одновременно переосмысление ситуации наступало и у Михи. Он работал в посольстве и был внимателен к растущим ценам на подмосковную землю. Находились, наверное, и советчики,которые могли попрекать его недальновидностью - "отдал землю" "за бесценок" и кому? - брату жены, который, наверняка, продаст подороже и уедет подальше".На деле, так и случилось, может, даже вопреки желаниям и Поли, и Алеши, и нас с мамой,тоже" Но так неожиданно происходит обвал и рушатся миры.

А ведь весной 2004г. мы были даже счастливы, приступая к строительству фундамента Алешиного дома рядом с домом его сестры. Сил у нас с мамой было уже не так много,но еще хватало. Но как ни странно, наша идиллия начала кончаться с приездом на краткий отпуск Алеши.:Ему не нравилось почти все, что мы сделали - начатый фундамент надо было, оказываться, делать по иному, согласия с Полей почти не было - она никак не могла утвердить Катин план, а значит мы начали стройку без её воли. Начатому дому грозила опасность не быть никогда построенному, а купленному участку -быть проданным при необходимости дележа при нависшем разводе. Дело шло к прекращениею нашей совместной с Алешей работы.

В конце концов Алеша и Поля смогли прийти к согласию относительно конструкции дома, главные усилия перешли к двум нанятым Алешей белоруссам, а мои функции свелись лишь к некоторому надзору, приемке с разгрузкой главного материала дома -пеноблоков и выплате договоренной зарплаты.

Весной 2005г, в период нарастания разлада в Алёшиной семье, он стал, наверное, поминать о возможности продажи купленного у Ани и уже оформленного на своё имя участка. Михаэль не захотел оказаться "обманутым дураком", тем более, что его надежда перекупить соседний пустующий участок земли не оправдалась (его хозяйка до сих пор ждёт резкого подъема цены на землю). Миха ссылался на договоренность о том, что землю Алеше передается для жизни его с семьей, а не для перепродажи.Однако, Алеша заявил, что требует признания своего абсолютного права на землю под своим домом, без каких-либо условий - или он прекращает дальнейший разговор и всякую работу. Причем это не было одной угрозой.По его уже видному раньше резкому поведению с Полей, такое было с ним возможно. Работа была прекращена, и мы довольно долго ждали конца переговоров Михаэля с огорченной Аннушкой, на которую видимо и вылились все Михины упреки, пока она не пришла и не известила, что Миха снимает свои требования гарантий, чтобы его бывшая земля не будет продаваться ради извлечения прибыли и что они просто надеются на то, что Алеша с Полей будут жить в этом доме мирно. Наша работа продолжилась. Инцидент был завершен, но его обсуждение еще продолжилось в моем письме Алеше, где я ему сообщал, что целиком нахожусь на стороне Михи, и если когда- либо у них случится юридический спор за землю, которую Аня с Михой уступили Алёше при моем участии, то я без колебаний стану на сторону Михи даже вопреки крикам всяких "юристов";-"Смотрите, Сокирко совсем спятил, с собственным сыном судится на стороне зятя-немца." Да, я продолжаю считать, что при продаже своего участка, Алёша будет должен Михе-Ане деньги из-а роста стоимости земли . Старинный спор , кому принадлежит телёнок, родившийся от проданной стельной коровы, я решаю в пользу продавца, т.е. по- другому, чем кот Матроскин

Спор о земле благодаря благоразумной и светлой уступчивости Михи и Ани давно закончен. Они сами покинули своё юрловский дом и обживают купленный дом в Любеке. Не живут в построенном доме и Алеша с Полей и Филиппком.Квартиранты живут в обоих домах. Формальное и юридическое упорство Алеши, якобы, победило: Миха и Аня от переданной им своей прежней земли "навара" не получили, как и от земли, купленной в Тверской области. Зато в родном Михином городе ему "и стены помогают". А у нас теперь новые тревоги и надежды о Поле и Филе, об Алеше и Марине... И конечно, о нашем старшем и самого для нас тревожном сыне-Теме.

Думаю, что своим длинным рассказом про наш с Михой и Алешей спор о земле и справедливости, я не продвинул Тёму к своему пониманию. Уж слишком давно мы стали разными. Как будто пришли с разных планет...

Но приступлю к последней новелле Темы в обсуждении моей ущербной нравственности. Вот как он рассказывает следующий эпизод: "Когда после смерти первой жены дедушка Володя привел в опустевшую квартиру на Багратионовской Тамару Петровну - женщину неплохую, но недалекую, ее комната в Новогореево осталась пустой - ненужной на 10 или вроде того лет. Я попросился туда жить. Студентам 80-ых отдельная от родителей жилплощадь светила не больше, чем Грише - работа космонавта. Дед мне решительно отказал: "Я все в своей жизни построил своими руками и ты все должен сделать сам" Вскоре после этого Новогиреевская комната и фактически большая однокомнатная квартира на улице Барклая была сменены на меньшую по площади (чем на Багратионовской) двухкомнатную квартирку.... Ну так вот, переписывая дачу на отца, дед сказал отцу: "А квартиру - ей И не спорь". Отец много лет после смерти деда терпел, выполняя дедов наказ. А потом не выдержал, снял трубку телефона и предложил мне Тамару Петровну посудить. Мол, квартира-то дедова. Тамара Петровна ведет себя совсем не правильно...Я, признаюсь, был шокирован. Во-первых, это было бы прямейшее нарушение дедовой воли, что называется, он в гробу заворочался... Именно этот день я понял, насколько квартирный вопрос может испортить хороших людей".

Я уже не помню деталей моего разговора с тобой, но помню его суть и свою итоговую радость от того, что ты подумал и сам отказлся от возможности отсудить у Тамары Петровны часть унаследованной ею от деда и бабушки Тани квартиры в твою пользу.

Я не знаю, были ли у тебя шансы получить от Т.П. какие-то деньги (если дедушка оставил официальное завещание с квартирой на неё, то -никаких). Мой разговор с тобой был реакцией на поведение Т.П., обвинившей нас в том, что мы зашли в её квартиру (мы никогда не имели от неё ключей) и утащили 33р., а главное, на разговор с противным дядей Т. П., типичным вохровцем, который все сожалел, что в свое время она не захотела подымать скандал и не сообщила куда надо про сынка соего мужа, который в её комнате печатал какие-то тайные бумаги и вообще. Говорил он много гадостей, в том числе и про дачу: "не хотела подумать, хотя вполне могла бы поиметь". В общем - мерзкий тип. Он наверное помер давно. Мир его праху! (Такие случаи не обязательно забывать, но обязательно надо прощать по здравому размышлению и привлечения своего сердца, как минутные слабости,примечание мамы)

Странно, что ты не помнишь, что привёл дедушка Т.П. не в комнату на Багратионовской, а выданную ему заводом однокомнатную квартиру за к\т "Украина". Было это в 1976г., тебе тогда было 13л. А к твоим студенческим "бурным" годам комната и квартира были, конечно, уже объединены, может, не лучшим образом, но как сумели, и главное требование -у станции Беларусской дороги - было выполнено(- мама)

Кажется, я ответил на главные и конкретные пункты твоего послания, касающиеся меня. Прости за откровенность, но она была нам необходима.

Думаю, что можно считать частностью последние твои замечания к "облику отца": "К недостаткам морального облика отца относится и глубоко укоренившееся чувство того, что обещание, данное под прямым нажимом, можно не выполнять. Боюсь, что все советские люди в той или иной степени этим грешат".

"Наконец, наш отец по призванию философ и просто не способен к формальному, логически строгому мышлению. У него вполне посредственные представления о праве, юриспруденции, финансах и налогообложении. Похоже, что как бы он ни старался, он не сможет создать самостоятельно юридически корректный макет завешания. То, что завещание должны писать профессионалы, вроде бы все согласны."

"Короче, " каков поп, таков и приход", и было бы в высшей степени наивно ожидать внутри такого семейства этакой аристократической щепетильности при оттирании ближнего от чана с отрубями"

Честно говоря, я уже устал от многодневного письма тебе. Надеюсь, можно закончить. Буду просить маму его поправить и отправить, как отправил ты свое письмо - брату и сестрам ( кстати, не поменяешь ли название на "Реквием по Печатникам" - больше подходит, несмотря на слшком оптимистичную концовку). В жизни я не привык что-либо важное от людей скрывать, поэтому если хочешь, можешь присоединить свое и мое письмо к своему и Асиному творениям "Мой дед-рабочий" и "100 лет недвижимости". Твое запланиованное на будущее творение о моей жизни вряд ли будет кому-то интересно, по этому советую, не трудись! Твой отец Виктор Сокирко. 6.03.11г.