Ниже помещены тексты, написанные в 1968-70 гг. Два из них («К вопросу о том, что делать» и «Сущность коммунизма») - необходимая составная часть «Очерков». Написанное же раньше них наивное «Письмо сверстнику» может быть интересно, как выражение эмоциональной первопричины появления «Очерков» и как пример эволюции взглядов (в 1968 году я еще не мог декларировать свою буржуазную демократичность). Потом к «Очеркам» был присоединен мой отклик на книгу А.Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», ставшую важным событием самиздатской литературы. Идеи, в ней высказанные, сильно повлияли на меня и стали важной частью собственных убеждений. Поэтому я был убежден, что несогласие с рядом его мыслей и развитие в связи с этим иных предложений, не умалит, а лишь подчеркнет мое уважение к этому замечательному автору.
После отдачи книги в самиздат, возникла потребность в приложении к ней еще одной спорной работы. под названием К.Демов «Я – охранитель». В отличие от экстремистского, антимещанского «Письма сверстнику» она носила антиреволюционный, конструктивный настрой. Таким образом за недолгие годы вхождения в круг читателей легального самиздата в моей голове по этой части наступил полный переворот. Кажется, последняя статья была даже аннотирована в «Хронике текущих событий», хотя я ее писал в качестве последнего приложения к книге. К сожалению, знакомые у меня разобрали ее копии и она исчезла из круга моей видимости, но думаю, что она еще существует в каких-то самиздатских архивах и если попадется кому-либо из читателей на глаза, то пусть вспомнят, что ее следует обозвать 5-м приложением к книге К.Буржуадемова «Очерки растущей идеологии». К сожалению, издатель этой книги в Мюнхене («Эхо»,1974 г.) и редактор Петр Смирнов отобрал для печати только два из предусмотренных мною приложений, но это никак не отменяет моего изначального намерения снабдить книгу всеми пятью, что я и делаю сейчас, хотя приложения уже не разместить в хронологическом порядке.
«Дорогой товарищ! Помнишь рассказ Салтыкова-Щедрина «Карась-идеалист»? И заветное карасево слово, после долгих споров отчаянно брошенное прямо в морду гигантской щуки: «А знаешь ли ты, что такое добродетель?»
Помнишь ли ты жалостливое удивление щуки, съевшей идеалиста не по злобе, а просто так, в силу физиологической инерции своего огромного хайла? И мудрый скепсис ерша, надеявшегося в страшном мире щучьей системы лишь на колючесть собственных плавников, и безжалостный рационализм приближенных головней и окуней, нашедших себя в блестящей карьере на службе щуке-матушке?
И может уже определил, кому хотел бы подражать в рыбьем царстве: то ли преуспевающему головню, то ли острожному и мудрому ершу? Но, наверное, никто не захочет поставить себя на место карася-идеалиста, примитивного идеалиста и потому почти дурака, правда ведь? И я почти согласен с тобой, дорогой товарищ. Дураков нынче нет, и в выборе между безоглядным идеализмом и разумным эгоизмом надо делать разумный выбор: Не быть последним в среде головней, делающих общеполезное дело, и в то же время не терять проницательности ерша в частной жизни – разве это не правильная стратегия личной жизни?
Но... Не знаю, как у тебя, дорогой сверстник, а у меня с этим «но» возни больше нужного. «Но» - это прирожденный атавизм, пережиток идеализма, крик карася в хайло щуки ... из-за мечтаний о будущем, тоски по достойному прошлому, неудовлетворенности настоящим, зависти к высшим, амбиций и желаний крикнуть своему начальнику:«А знаешь ли ты...»? Но как избавиться от дурных желаний менять установленное? Не подчиняться разумным нормам? Установленному порядку? Откуда эта неблагодарность волчонка, кусающего вскормившую его руку? Может, и правда – от пресыщенности и распущенности в слишком вольной и сладкой жизни? Или от вредного западного влияния, подрывающего и уничтожающего наши светлые идеалы, а с ними и всю нашу жизнь? И тогда это «но» не только глупо, а и дьявольски опасно, похоже на тот изначальный грех запретной мысли и утраты безотчетной веры, который веками мучил монахов, отклоняя их души от божеских заповедей и ангельских порядков... Бунт стихийных чувств против собственного понимания разумности действительности и наоборот... Так как же нам устоять против собственных сомнений? Как выдернуть занозу неудовлетворенности и стыда?
Есть всего два способа: думать или не думать. Лучше всего – не думать, а задавить болезнь идеализма, как постыдную слабость, больную часть психики: «Отныне ни в чем не сомневайся. Как мачтовая конда, будь тверд и прям. Будь рыцарем без страха и упрека, частью общего, опорой сущего, и все тебе воздастся. Служи, как тебе заповедано и воспитано и не позволяй энтропийным ветрам развеять твои основы. Блюди!»
Но, если мнительная болезнь вошла в тебя глубоко и задавить ее нет сил, то вторым путем спасения станет только «упорно и без устали думать» - над смыслом жизни, целью существования, подвергая все-все без исключения скепсису и анализу. Это противно, но необходимо. Раз встал на такой путь, мой сверстник, то уж не трусь, иди до конца, до собственных испытанных, твердых убеждений, которые тебя сделают опять здоровым, без меланхолии и эксцессов.
Дорогой мой сверстник, товарищ по несчастью, в котором горе от ума ум сводит! Прежде чем распинаться перед Фамусовыми или кричать о справедливости в щучье хайло, или наливаться водкой и обдумывать иные способы самоубийства, попробуй еще раз обдумать все с начала: зачем тебя родили и что ты обязан сделать, прежде чем отойдешь в мир иной, какова программа твоей жизни, товарищ.
Не знаешь? – А может, ты вообще не признаешь такой нужды, утверждая, что у человечества нет никакой цели, и потому не надо думать о цели своей жизни? Раз бессмысленно общее, то тем более нет смысла в частном... Да, если ты так говоришь, то спорить с тобой и даже разговаривать – бессмысленно.
Но я просто уверен, что со временем ты сам поймешь всю глубину своей зависимости от людей. Вернее, почувствуешь нутром, что у тебя нет сил быть бесстрастным свидетелем и что не тебе вершить суд над человечеством. Голос живого возьмет в душе верх над космической тоской. Я в этом твердо уверен, потому что убежден в твоей незаурядности и силе воли. Ты просто не сможешь долго оставаться половинчатым и неопределенным, а заболев потерей жизненного инстинкта – не испугаешься логических выводов. Отринув прежнюю иррациональную основу самого себя – врожденную любовь к человеку и человечеству, ты пойдешь в своем новом рационализме до конца, вплоть до предпочтения смерти – бессмысленности. И будь благословенна твоя неустрашимость перед ликом черной бездны! Ибо чем глубже ты в нее заглянешь, тем быстрее назад отпрянешь, тем мощнее будет твое возвращение к жизни, свету. Конечно, физически такая любознательность опасна для жизни, но свобода духа или смерть, товарищ! Если пьешь – пей до конца, если предаешь себя, то предай в себе все, что можешь, до донышка, если презираешь сам себя, то не скрывай от насмешки ничего в себе. Сделай свою жизнь невыносимой и тогда, быть может, ты дождешься в своей душе очистительного возмущения еще неизвестных тебе самому духовных сил. Спадет панцирь равнодушного рационализма и поймешь, что и тебе ничто человеческое не чуждо. Поблагодарим природу за то, что мы не ангелы, а люди, что наделены не сверхразумом машин, а обыкновенным сердцем и рассудком. Благословенна ограниченность людская, что не дает истощиться жизненной силе в бесплодных попытках найти «последний смысл всего», и тем хранит здоровье зашибленных безмерной мыслью, возвращает их к гуманизму и служению человечеству.
Дорогой мой сверстник! В свои 30 лет, как и я, ты еще не знаешь, как себя назвать и к кому причислить: то ли скептик, то ли карьерист, а иногда вдруг нестерпимо хочется и фортель выкинуть в духе карася-идеалиста. Дореволюционный термин «мятущийся интеллигент» как-то вышел из употребления, вопрос о цели жизни у нас звучит по-иному, чем у семнадцатилетних. Не «кем быть?», а более точно и определенно: «Что делать?» Профессионально мы уже давно определились и заняли какое-то положение в обществе, вернее, в ячейке государственной системы, но что касается понимания и принятия самого себя, внутренне, то, наверное, у тебя дела обстоят не лучше моих. Абстрактный общий гуманизм – это еще не программа действий в конкретных условиях, так что начинать надо с самоанализа. Если ты знаешь, что хочешь, и умеешь предвидеть будущее, то сможешь ответить на вопрос «Что делать?»
«Да жить как люди и даже лучше!» - вот главный ответ нормального человека. Делать полезное дело и как можно лучше, учиться, как можно лучше, отдыхать и веселиться как можно лучше, растить детей, как можно лучше. Не останавливаться на достигнутом, не зарывать в землю свои таланты, помнить завет великого учителя: «Счастье – это борьба!» Цель наших людей в построении общества, где главным принципом будет гармоничное развитие человеком всех своих способностей в благородном соревновании друг с другом на пользу всем. Частично мы уже живем в таком обществе, так что усовершенствуйся и развивайся, борись и соревнуйся, и люди оценят и отметят твои успехи, Следуя этим путем, ты найдешь счастье и исполнение своих разумных желаний.
Надо всегда оставаться разумным человеком и не терять головы, т.е. подходить к миру аналитически и без излишних бурлений. Вот ты, например, сейчас чем-то недоволен, неудовлетворен, а чем именно, и сам толком не знаешь, тебе просто хочется что-то кому-то крикнуть. Так надо прежде всего успокоиться, перестать пороть горячку, начать саморазбор с первого себе вопроса: «В чем причины моего кризиса? Если в моих собственных недостатках, то мне надо сосредоточиться на методах их преодоления. Если в пороках внешней среды, тогда надо думать, как их исправлять. Какова вероятная истинность того или иного ответа? Это нетрудно прикинуть, отнеся число людей, испытывающих такое же «томление духа», и количество людей, довольных жизнью – ко всему числу людей. Метод этот, конечно, грубый, но принципиально объективный. Если ты - человек честный и разумный, то сделав несложный подсчет, хотя бы на круг своих знакомых, должен будешь признать, что число спокойных и разумных людей сильно превосходит число мятущихся духом. Значит, во столько же раз вероятность неправильности общества меньше вероятности твоих собственных ошибок. И если ты честен и логичен, то должен прежде всего приложить силы к своему исправлению и примирению с миром.
Конечно, ты можешь усмехнуться , сравнив мой совет с привычным призывом бороться с «родимыми пятнами капитализма в своем сознании». Но почему бы и нет? Я имею в виду не пропагандистский примитив, а нечто более глубокое – те антиобщественные инстинкты, которые остались в человеческой психике с еще более далеких времен и доныне мутят воду общественного спокойствия . Ведь человек есть сложная мозаика прошлого и настоящего, так почему в ней не разобраться? И вообще, что есть человек?
Если к этому вопросу подходить разумно, материалистически, то все мы – лишь составные части природы и подвержены действию всех ее физических законов. Далее, мы - часть живой природы: животные, позвоночные, млекопитающиеся, прямоходящие приматы – и в качестве таковых подчиняемся всем биологическим законам эволюции, борьбы за жизнь и естественного отбора. В дополнение к сказанному мы являемся еще и животными общественными («политическими» - по Аристотелю) и, главное, разумными. Коллективность во много раз увеличила возможности человека в борьбе с природой, разум же позволил ему изобретать орудия и машины и с их помощью обрести преимущества уже абсолютные. Палка удлинила руку, топор ее необычайно усилил, ружье сделало человека всемогущим, одежда и жилье сделали его вездесущим... По Марксу орудия и все продукты труда – это неорганические тела людей и общества.
Впрочем, ты учился в школе и тебе, наверное, скучно слышать мои банальности – но не переоценивай свои знания. Приглядись к отношениям человека и его орудий и подумай: может в этом - истоки твоего конфликта с миром?
Инстинкты, доставшиеся нам в наследство от анархической и беспорядочной жизни животных предков в природных условиях, сейчас бунтуют против техники и общественного порядка, организованности и планомерности жизни разумного человека. И разве мало было в истории примеров варварских протестов против техники вплоть до прямого разрушения машин? Разве мало было безумных попыток вернуться к «старому и доброму» времени природы и простоты? – А ведь в их основе лежит основной антагонизм животных инстинктов и новых порядков технической цивилизации. Проблема «отчужденного труда» (неудовлетворенности своей работой) свойственна всем промышленным странам, когда человек тяготится своими обязанностями (хотя только благодаря их выполнению он и может жить), и с удовольствием от них бы отказался. Потому и приходится в организации труда иметь систему премиальных, кнут и пряник. Так что твое неопределенное недовольство имеет объективные древние корни и даже определенное название, что помогает понять всю бесперспективность и реакционность таких настроений. Ведь нельзя же в самом деле двигаться назад и ради удовлетворения анархических инстинктов отказаться от благ технического прогресса, завоеванных поколениями наших славных предков. Да вспомни: когда после года работы в городе ты получаешь отпуск, то вырываешься на волю, нередко в дикий лес, а уже через пару недель «вольной жизни», начинаешь тосковать по своему городскому дому и даже по работе с начальством. Так что лучше возьми себя в руки и не распускай свои инстинкты, следи построже за собственной психикой. Не позволяй пещерному прошлому овладевать тобой. Отрекись от него и с обоснованным оптимизмом смотри в светлое техническое будущее! Верь, что и ты победишь в себе древнего зверя анархии и привыкнешь к нормальной цивилизации с ее необходимостью труда и организации. Работай и верь в прекрасное будущее!
«Что тебе делать?» - Что за детский вопрос? – Конечно, всегда и прежде всего быть человеком, но только в большом, истинном смысле этого слова - добрым и справедливым, гуманным и культурным. И не только тебе одному, но и всем остальным людям. Ведь без отношений с другими людьми нет Человека, а без борьбы за справедливость для всех людей нет истинного счастья!
Тебя опутывает рационализм, доводы всяких карьеристов и приспособленцев, для которых общество людей – лишь средство их личных успехов. Их жалкая, лишь кажущаяся разумной жизнь на деле духовно скудна и убога. Ведь сеть мелочных расчетов на выгодную карьеру, жажда мещанского благополучия и комфорта лишает тебя могучих человеческих радостей. Отбрось презренную мудрость пескаря, следуй своему глубокому сердечному чувству, будь свободен в своих желаниях и проявлениях. Штурмуй небо!
И только тогда ты сможешь быть истинно счастлив в единстве всех людей, за которых ты боролся. Ведь в этом заветы твоих предшественников, традиции русских демократов и революционеров. Вспомни поэму Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?» Там настоящее счастье посетило только гонимого и презираемого массой обывателей революционера Гришу Добросклонова. Ибо счастье человека совсем не измеряется материальным благополучием или количеством потраченных за жизнь денег. Скорее, оно приходит от ощущения приближения к осуществления великой цели, своей причастности к великой борьбе, никак не меньше. Жажда великой цели и борьбы присуща настоящему человеку! «Чтобы умирая мог сказать – вся жизнь и все силы были отданы самому великому делу…»
И не раздумывай долго над шансами своей победы - такие расчеты тебя лишь позорят. Не разжижай своего великого чувства самоуговорами – будь сразу самоотверженным героем, как Фидель, и тогда, как и его, история тебя оправдает! Безумству храбрых поет мир песни… Верь своему чувству, оно видит мир гораздо глубже и вернее близоруких слуг наживы. Только поступая самоотверженно и нерасчетливо, идя опасной дорогой, где шансы на успех – один из десяти, можно одержать великую победу и подняться над мещанством благоразумных!
Твое недовольство миром – совсем не болезнь, а одно из проявлений жизни, побудитель действия, причина преобразования мира. Гордись своей причастностью к племени недовольных, творцов и героев. Ибо только они способны услышать голос правды и преобразовать ее в великое дело. Приспособленцам же лучше заткнуть уши и отключить разум, усаживаясь за вечерний телевизор. Но ведь мы с тобой не такие, мы выбрали путь борьбы. Не пугайся собственного замаха на зло реальной жизни. К сожалению, ему всегда есть место, и потому ты никогда не ошибешься, особенно если столкнешься с ним конкретно и лично.
Вот например, ты ощущаешь, что много работая, ты получаешь от общества много меньше – так добивайся справедливости! Почему твои дети должны быть хуже одеты и ухожены, чем дети профессоров? Чем ты виноват, что родился не в богатой семье и не получил достойного образования? Ты обязан чувствовать несправедливость такого порядка и бороться за его устранение, т.е. ты обязан бороться за коммунизм, за такой общественный строй, где не будет материального неравенства и дискриминации, где каждый получает по своим жизненным потребностям. И если кто-то начнет тебя уговаривать, что нынешний порядок правилен и справедлив, когда твои дети будут жить хуже профессорских, мол, всегда так было и будет, то отвернись с презрением от этого «проповедника вечной нищеты» ради собственной жирной похлебки, забывшего о справедливости для всего человечества.
Если ты недоволен бессмысленностью, нечеловечностью своего труда, даже когда видишь, что работать можно экономнее и правильней, но надежды на перестройку системы нет, если ты сам тяготишься бюрократизмом и бессмысленной мелочной дисциплиной конторского труда и томишься от невозможности применить свои силы на пользу человечеству, то надо осознать унизительность такого положения: Ты, человек, созданный для творчества, используешься лишь как простое орудие, как рутинная машина. С эксплуатацией человека на нечеловеческой работе тоже надо бороться, как в личном аспекте– добиваясь работы по своим способностям, так и в общечеловеческом плане - добиваясь уменьшения на Земле доли нетворческих профессий. Инженеры и ученые работают над созданием машин, заменяющих монотонный труд человека. И чем больше будет людей, недовольных своим монотонным нетворческим трудом и отказывающихся от него, тем с большим усердием будут работать инженеры над созданием машинных заместителей. Так, будь недоволен, бунтуй, не умаляй в себе Творца, не уподобляйся покорной машине, верь, что твое недовольство, слившись с недовольством всех людей, изменит мир работы. Изменит вопреки даже тихой усердности покорных мещан. Их «положительность» всего лишь сохраняет и поддерживает существующий статус-кво, а твое «отрицание» есть корень и причина технического прогресса, уничтожающего эксплуатацию человека в качестве машины. И это твое и других недовольство будет двигать ход технического прогресса до тех пор, пока останется в производстве хоть одна недостойная человека нетворческая функция, к исполнению которых человека придется принуждать материально или морально.
Мы сами творим свое будущее собственным сегодняшним поведением. И если сегодня мы не будем добиваться исполнения потребностей нормального человека во имя свое, то создающийся в итоге вакуум позволит небольшому количеству демагогов и властолюбцев подчинить общество своим диким капризам или в лучшем случае подчинит на долгие века лишь скрупулезному соблюдению традиций и вгонит в застой. Даже в Европе равнодушие людей приводит к гибели общества. Так, в 1945 году Германия была наказана за мещанство и закрытие глаз на «некоторые издержки» гитлеровского режима. И потому надо быть всегда недовольным - любой несправедливостью. Нельзя ее терпеть ни по отношению к себе, ни по отношению к другим людям - и в любой области. Только благодаря таким «протестантам», земля еще «вертится», благосостояние и свободы людей расширяются, демократия и национальное равноправие все больше утверждаются на земле.
Я кончаю свой ответ. Тебе, разбуженному от мещанского довольства, нет иного достойного пути, кроме деятельного гуманизма, ответственного за будущее мира, кроме вслушивания в свое святое недовольство и желания изменить мир к лучшему. Только в такой деятельности человек может найти настоящее счастье.
Мой ответ, наверное, будет самым кратким и определенным: «Ничего не делай!» Если ты дорос до понимания бессмысленности всяких жизненных теорий и мудрствований, то не унижай себя согласием с любым из вышеописанных двух идиотов, с их рассуждениями о долге и активности. Я презираю их обоих. Первого – за безоглядную покорность, проповедь рабского конформизма, счастья превратиться в винтик огромного механизма. Для него все человеческие свойства, непохожие на функции винтика, - лишь «реакционные анархические пережитки первобытного коммунизма». Радость труда – лишь иллюзия, прикрывающая необходимый принудительный характер любой работы.
Деградация этого «материалиста» до уровня довольного винтика - отвратительна! Заниматься самоуговорами и психотерапией только для того, чтобы подавить в себе остатки человеческих отличий от автомата – нет уж, увольте!
Но еще более мне ненавистен второй «тебя уговаривающий» - «прекраснодушный активист», упрямый невежда, вообразивший, что мир меняется только по его «щучьему велению» (вернее, его карасиному желанию). Наверное, моя неприязнь вызвана еще и тем, что сам раньше был таким. На деле это и есть «хунвейбин, ниспровергающий вековой мир несправедливости путем еще большего насилия и варварства», утопист-фанатик, верующий в близость народного счастья от собственного кулака, или даже молодой фашист, «научно» убежденный в своем расовом превосходстве. Но все такие «преобразователи мира» могут стать одураченным сырьем и пушечным мясом в ловких руках омерзительных политиканов. Даже самые разумные и светлые из них, самые самостоятельные и человеколюбивые, как Сен-Жюст времен Великой Французской революции, логикой борьбы приходили к тотальной жестокости и потокам крови. Заговоры и бунты, стихийщина погромов и кровь диктатур – неизбежные спутники активности «идеалистов», их прирожденной драчливости. А главное, каков результат этих страшных жертв? – Мир в главном не меняется, идет своей дорогой, трудами сотен миллионов «материалистов» воздвигая здание огромной технической системы из людей и винтиков –этого надгробья над свободным человеком.
Безголовые «борцы» после своей очередной неудачи в оправдание ссылаются на одно и тоже – на свою пламенную веру в светлое будущее и героический путь к нему. Но какое право имеет вера в таком деле, как благо человечества? Ведь в столь великом и ответственном деле можно основываться на непреложном знании и только тогда начинать действовать Человек же, начинающий строить общее будущее, которого может и не быть, подобен слепому щенку, тыкающемуся в разные стороны, пока не попадет в руки отпетого проходимца, Тот его накормит, даст в руки средства насилия, ссылаясь на высокие «идеалы» и натравит в нужную себе сторону.
Не зная будущего, никто не вправе что-то предпринимать в отношении человечества – риск огромен и неоправдан. Усилия должны быть направлены не на революции, а на познание, следуя мудрому писателю Л. Фейхтвангеру, который уточнил известные слова Маркса следующим образом: «Объяснить мир, значит, его изменить». Он был бы прав абсолютно, если б можно было понять мир до конца.
Будущее! Как давно я хотел встретиться с тобой – не наяву, конечно, не в субсветовом корабле эйнштейновских парадоксов, в которые уже давно перестал верить, а хотя бы в предположениях на бумаге, залив ее всю массой слов и фраз, обрывочных мыслей и гипотез, чтоб разобраться в клубке противоречивой информации последних лет – сырье, из которого можно построить логичную конструкцию предвидимого будущего! Как давно мне мечталось приступить к такому занятию: готовить на бумаге для ничего не подозревающего человечества его судьбу на много лет вперед, даже решать – что там будет хорошо и нужно, а что совсем опасно и ненужно. И не надо меня попрекать своеволием в бесплодных фантазиях. Я совсем не хочу неправды, а мечтаю лишь понять, что будет на самом деле, к чему человечество идет ходом своих дел и стремлений.
И я совсем не виноват, что рядом с этим правильным желанием, во мне живет субъект совсем иного, черного свойства - можно сказать, демон сомнения и отрицания: «Ведь ты маленький человечек и, значит, что ты можешь? Давай, старайся, вымащивай дорогу в будущее своими мыслишками, скудными знаниями и благими пожеланиями – умные люди посмеются… Ну хоть подумай, чем ты лучше миллиардов других, которые тоже «мыслят о будущем» и тоже мостят в него дорожку своими тоже благими пожеланиями? И чем поручишься, что даже небольшие противоречия между вами не приведут вас к несбыточному, а то и гибельному? И я сопротивляюсь в споре с самим собой, размахиваю доводами, стараюсь сразить в себе скептицизм, но по сути возразить ничего не могу. Вспоминаю своих знаменитых предшественников-мечтателей и конструкторов будущего, которые всегда кончали плачевно …и устало опускаю руки. И лишь когда мой внутренний супостат от меня случайно отвлечется, я могу немного «подумать», вернее, помечтать.
Ну почему мои мысли и пожелания обязательно ведут в ад? Ведь я совсем не претендую на видение будущего во всех деталях и подробностях, как можно видеть сегодняшний день, Ясно, что оно может быть самым разным. И чем о более далеком будущем идет речь, тем большее оно неопределенно.
Но я же не художник и потому зримые детали будущего меня не волнуют, Мне нужно знать только основной смысл развития человечества, неизбежный результат действий всех его людей, как неотвратимо всемирное действие законов термодинамики в любой физической системе и подчиненный ему закон относительного сохранения и продления на будущее существовавших в прошлом тенденций развития в лучшую, желательную нам сторону. Именно в этом состоит наш шанс в улучшении мира и смысл нашего существования.
-Ну вот… опять мечты и желания. Снова светлое будущее, равенство и братство, опять радостные перспективы, утро мира, заря свободы, «Восток алеет», «весна человечества», Царство Божие на Земле, общество равных возможностей, единый мир процветания и т.д. и т.п. И когда все это кончится.? Когда же люди опомнятся и запретят себе розовые сновидения…( страница утеряна –Прим. 2006г.)
Да, конечно, научный подход… Только кто в наш век не клялся наукой и прогрессом? Кто не обосновывал свои желания «научными выкладками? Идеалы 1789 года преподносились как выводы всего предшествующего века науки и Просвещения. Необходимость фашистского «рая» доказывалась «учеными от социал-дарвинизма и евгеники». Американское «Великое Общество благоденствия» обосновывается и сегодня десятками научных работ. А китайские коммуны вообще якобы основаны на научном марксизме.
-Но они только извратили науку в свою пользу и потому на выходе получили ложные выводы, чудовищные программы.
- А как докажешь? Ведь про тебя говорят то же самое, что и ты про других.
- Не верь! Они лгуны, партийные прихвостни, ради карьеры и выгоды отвлекающие колеблющихся, как ты, от единственно научных идеалов…
Этому спору нет конца и потому приходится прекращать препирательства, отказаться от «раздумий» и, взяв новую книгу фантастики, погрузиться в ее увлекательные грезы.
Чего там только нет, на любой вкус и выбор! И все оказывается возможным. И общество счастливых и могучих гигантов всемирного коммунистического строя. И свора выродившихся злобных дегенератов. Гигантские мозги, в ходе эволюции избавившиеся от ненужного им тела, и обезьяны, заменившие впавших в маразм людей… Господство сверхразумных машин над деградировавшими от лени людьми и... вакханалия разрушителей техники. Жестокие диктатуры всепланетных правительств и абсолютная свобода ангелоподобных жителей коммунистического рая, пользующихся услугами внимательных машин. Высочайшая культура и…. костры из книг. Огромное разнообразие возможностей будущего развертывают фантасты перед своими читателями, преодолевая их скепсис. При этом наш рассудок дает досадный промах. Ведь если осуществится только одно будущее, оно может быть одновременно похожим на любой из ныне разработанных фантастических вариантов. В разных странах и временах в той или иной степени многие из фантастических вариантов осуществляются на деле. Марсиане из «Борьбы миров» Уэллса были превзойдены гитлеровцами. Мечты утопистов о светлых городах и хрустальных дворцах осуществились в современных зданиях из стекла и алюминия. Ужасающее оглупление и промывка мозгов с помощью масс-медиа соединились с широким тиражированием информации о шедеврах мировой культуры для огромного числа людей, освобожденных от обязательного труда за вычетом всего 40 часов в неделю.
Ныне наша жизнь больше походит на совокупность противоречивых утопий, чем на реализацию чьих-то сознательных планов. При всех существующих закономерностях, люди очень различны и противоречивы и столь же хаотично строят свое будущее. Разные фантасты выражают стремления и идеалы разных людей. И как человечество есть сумма всех индивидуумов, так и человеческое будущее есть равнодействующая желаний и дел всех людей. Предсказать точно вектор итог этой равнодействующей совершенно невозможно. Даже если пытаться учитывать динамику структуры человеческих устремлений, уже завтра они могут измениться самым неожиданным образом, как прихотливо меняется форма облаков в небе…. У каждого из нас остается только возможность своею жизнью определять свой вариант будущего? если упорно дуть в сторону своей правды, убеждая в своей правоте соседей. И если удастся людей убеждать горячо и цепко, то, может, в будущем под общим напором светлая облачная фантазия и осуществится… И тогда справедливой окажется старая песня: «Мы – кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи…»
Только надо помнить: Все неудачи, которые терпели горячие революционные головы, в том числе и авторы этой песни, происходили по двум причинам – или они не могли увлечь за собой большинство людей, или, что чаще, их воззрения шли вразрез с объективными тенденциями общественного развития. Прежде всего я имею в виду попытки коммунистических утопистов всех времен и народов - вернуться к старому, уже пройденному «золотому веку» первобытных общин, потому что они противоречили необходимому будущему, которое должно осуществиться при любых условиях
Оно ассоциируется с неизбежностью «прогресса». Считается, что всю свою историю человечество в целом «прогрессировало», т.е. развивалось в «лучшую для людей сторону.». Звучит это утверждение оптимистично, но общо и туманно, поэтому каждый может вкладывать в него свои взгляды, свой прогноз будущего, объявляя именно его научным и прогрессивным, а утверждения остальных – заблуждением. Относительность понятия «прогресс» дает прочную основу естественному скептицизму обычного человека, но не зачеркивает объективную значимость такого понятия как «технический прогресс». Говоря языком политэкономии, речь идет о росте производительных сил общества или об увеличении «органического строения капитала», т.е. отношения постоянного и переменного капиталов или стоимостей машин и живого труда. Кстати, никто не оспаривает истинность этой закономерности, но по-разному оценивает следствия и значение. Так, в картину будущего иной раз включают не только закон технического прогресса, но и противоречащие ему коммунистические утопии. Конечно, коммунистические привычки и устремления имеют очень давние, еще с первобытья, корни, но традиции изготовлять и пользовать орудия и машины – для человека еще важнее. Потому что именно с этого главного свойства начался человек в современном смысле слова. И если наступит время, когда человек перестанет работать и изобретать машины, он перестанет быть человеком. Ну, нет, это просто невозможно представить. Это равносильно родовой смерти человечества.
Люди часто отрицают свою принадлежность к животному царству и свою включенность в борьбу за существование и связанный с этим естественный отбор. Но эта точка зрения абсурдна, потому что естественный отбор - оборотная сторона физической смерти, а последняя пока неизбежна и в общем смысле необходима своей оценочной ролью. Ведь естественный отбор – это лишь положительная формула негативного тезиса о том, что «все живое –смертно». Можно считать, что никакой борьбы за существование нет, но раз кто-то умирает, то именно он оказывается наименее приспособленным – и результат оказывается тем же… Умер больной и этот факт укладывается в объяснении его неприспособленности к борьбе с микробами… Расстрелян мужественный революционер – он слишком мало дорожил своей шкурой и потому оказался неприспособленным к этой жизни. Его более трусливые сверстники остались жить и даже вырастили детей, передав им свой мещанский дух – можно говорить об их большей приспособляемости. Но с другой стороны народ, не имеющий самоотверженных героев, способных сражаться за женщин и детей, не щадя своей жизни, народ, состоящий из одних шкурников, гибнет разом от столкновения с более энергичным народом или, подчиняясь им, гибнет от несвободы постепенно. В таких противоречиях Смерть и формирует человечество, направляет ход истории и жизни. За очень важным исключением – над научно-техническим, информационным прогрессом смерть в целом не властна, потому, в конечном счете, человечество бессмертно и бесконечно.
На протяжении тысячелетий войны обостряли до предела конкурентную борьбу за место под солнцем государств и иных общественных организмов. Но это и сейчас так. В войнах выявляются преимущества каждого государства-народа по всем статьям: и по качеству людей, и по их организации, и по уровню их оружия и техники. Понятно, что в новое время наиболее важным оказывалось военно-техническое промышленное преимущество. И хотя герои появляются у разных народов, но что касается новейшего оружия, то тут положение сложнее. Ружья испанцев сделали бесполезной борьбу с ними мужественных индейцев. Кривая сабля тюрков позволила им стать непобедимыми и уничтожить целые народы, которые пользовались в бою лишь прямыми мечами. Таких примеров много, сейчас – тем более. Развитие военной техники и всего комплекса производительных сил, как ее основы, стало главным вопросом существования любого народа и государства.
Но поставим вопрос по-иному. Если человечеству удастся прекратить войны, этот самоубийственный естественный отбор, а вместе с ним военно-техническую гонку? не означит ли это конец конкуренции и исчезновение самого мощного стимула технического прогресса? И если на Земле воцарится справедливый мир, а человечество объединится под властью одного правительства, то не последуют ли за этим его застой и деградация?
Нет, это невозможно, ибо как говорилось выше, рост знания и техники равен человеку, а это означает, что застой невозможен, и вместе с ним невозможно отсутствие конкуренции и единое правительство, хотя единое человечество уже давно существует в виде общемирового рынка и культуры. Формы человеческого соперничества и кооперации тоже будут изменяться и совершенствоваться, но вряд ли они отменят навсегда войну и смерти, разве только в качестве недостижимого идеала. По крайней мере сегодня мы видим, что тенденция роста числа независимых государств преобладает над тенденцией их объединения и укрупнения. Оказывается, что ссоры и столкновения мелких государств гораздо более гуманно разрешают проблемы сосуществования народов, чем системы подавления свободы людей и народов каким-либо единым правительством..
Итак, для реализации технического прогресса все люди должны работать в производстве. Но как? Свободно или по принуждению, физическому или экономическому? - Я придерживаюсь второго ответа на этот вопрос.
Материальное производство есть очень сложная система, которой необходима строгая дисциплина труда, в то время как желания людей и их готовность к участию в работе часто носят свободный, случайный характер и никогда не будут совпадать с производственной необходимостью. В системе всегда найдется работа, которая никому не мила, но которую делать необходимо в целях функционирования производственного механизма, хотя бы в целях безопасности огромного количества людей. Отсюда первое и основное условие: в обществе должен существовать механизм принуждения людей к обязательной и ответственной работе. И чем сложнее производство, тем четче должен действовать механизм стимулирования и принуждения. Это условие связано еще и с тем, что люди должны на ответственной работе действовать наилучшим образом, а для этого они должны работать по желанию и своим способностям, т.е. свободно. Противоречивость объективных условий и создает базу разногласий между разумными эгоистами, сознающими производственную необходимость, и идеалистами, борющимися за свободу человека во что бы то ни стало. Противоречивые требования к людям выполняются с помощью свободного рынка.
[Опускаются два раздела: «История утопий» (первобытно-общинные корни коммунистической идеологии) и «Судьбы реального коммунизма» (аристократический коммунизм высших классов), поскольку их содержание вошло в Приложение «Сущность коммунизма» - Прим. 1971гг.]
Иногда технический прогресс трактуют как закон вытеснения машинами людей из производства, при этом ссылаясь на Маркса. Но принять эту парадоксальную формулу может, наверное, только человек, освоивший парадоксальность наших понятий и способный подойти к явлению с разных сторон. Поэтому попробуем взглянуть на рост технического прогресса с позиций самой техники, «глазами самих машин», попробуем преодолеть догматичность собственного мышления. Для начала примем как непреложный факт, что производство в мире все больше автоматизируется и меньше нуждается в услугах такого ненадежного и иррационального существа как человек. Конечно, осуществляется такой процесс по воле людей, с помощью их ума и рук, но в итоге он идентичен бессознательному вытеснению людей из производства, а в будущем может стать сознательным, причем осознан он может не только людьми, но и самими машинами. Ведь чем глубже идет познание самого себя, своих потребностей и связей, тем больше у человека шансов для самовоплощения во все более сложные машины, превосходящие своей разумностью его самого.
За первыми грубыми орудиями, лишь усиливающими руки и ноги человека, появились машины, работающие самостоятельно. Они заменили нехитрый физический труд человека, превосходя его по многим параметрам, уступая, правда, в сложности и распространенности живым системам, но преимущество это временное. Скорость технического прогресса нарастает и сегодня десятки лет развития для машин означают больше, чем миллионы лет эволюции для живых систем. Сама наука - главная сила, порождающая новые машины, сегодня немыслима без участия сложных исследовательских установок и вычислительных машин. Создание машин становится делом самих машин, конечно, по желанию и воле человека, но будет ли такое положение продолжаться вечно? Пока человек остается самим собой, т.е. существом разумным и техническим, то, конечно, да, тем более, что именно на разуме и технике основывается все его могущество в живой и неживой природе. Не вытеснят ли машины людей из производства полностью, как капризный и устаревший балласт, как в свое время горожане и крестьяне, эти «говорящие орудия», выбросили из жизни сословие «свободных аристократов»? Попробуем отнестись к такой фантастической альтернативе серьезней.
Рассмотрим закон технического прогресса в виде тезиса о неуклонном повышении органического строения Капитала, а именно отношение переменного капитала к постоянному должно постоянно уменьшаться. При этом логически возможны три варианта протекания этого процесса:
Уменьшение этого отношения будет продолжаться бесконечно долго, никогда не снижаясь до нуля. Это наиболее распространенная точка зрения: прогресс бесконечен, но человек всегда будет работать на производстве в качестве говорящего и мыслящего орудия. Тем самым вечно сохранится нынешнее статус-кво, капитал со своими частями, а с ними и деньги. Мир в целом и коренным образом никогда не изменится. Возражать против этого мнения трудно, тем более что оно основано на сегодняшнем характере технического прогресса, который, вытесняя людей из одной отрасли производства, одновременно порождает другие его отрасли и тем самым находит для людей новые рабочие места. И потому перспектив к полному сокращению рабочего дня не видно. И все же, интуитивно, мне эта точка зрения кажется неверной, а отрицание будущих коренных изменений со стороны защитников вечности непрерывного капитализма – неправильным. Товарное производство существует не вечно. Оно родилось при первобытном коммунизме - этом природном общественном строе. При новом коммунизме оно, наверное, и умрет.
Второй вариант ответа более примитивен: технический прогресс будет снижать органическое строение капитала до какой-то небольшой величины, совпадающей с природным желанием людей работать (например, не больше 35 часов в неделю) . Обычно, эта точка зрения высказывается уклончиво или даже неявно идеологами официального коммунизма в социалистических странах, при этом они полагают, что когда-нибудь, в «светлом будущем» народ доработается до создания материальной базы коммунизма, при котором не будет денег и товаров, но будет обязательный труд на производстве под действием моральных стимулов. Такое «коммунистическое производство» будет отличаться от нынешнего не качественно, а лишь количественно, подобно тому, как Сталин рассчитывал количество угля и стали при достижении следующей стадии социализма - коммунизма.
Конечно, это чуть модернизированная точка зрения обычного казарменного коммунизма, который уже сколько веков пытаются осуществить в различных странах, монастырях и братствах, но ничего хорошего из этого не выходит – только моральный и физический террор, а в конечном счете – смерть. Разница между такими «создателями коммунизма сегодня» и нашей официальной модернизацией состоит лишь в том, что если первые считают нынешнее состояние производства уже достаточным для оголтелого устройства силой «земного рая», то вторые более реалистичны и откладывают это райское преображение на неопределенное будущее, когда отношение переменного капитала к постоянному снизится до неизвестного им самим предела. Реально они придерживаются больше первой, капиталистической точки зрения, Естественно, что приверженцы второго (казарменного) ответа называют первых ревизионистами и изменниками «делу коммунизма».
Наконец, есть третий, на мой взгляд, наиболее правдоподобный ответ: снижение отношение переменного капитала к постоянному будет продолжаться до нуля, т.е. до момента, когда люди перестанут работать в производстве за деньги, пока обязательный труд человека не будет полностью вытеснен машинами. Время это мне не кажется бесконечным, что-то просвечивает уже сегодня. Кибернетика – наука об управлении и переработке информации в системах любого рода (людях, машинах, обществе и пр.) говорит об этом определенно. Но нашему обыденному сознанию примириться с возможностью самостоятельной, без участия людей работы производства трудно. «Абсурд, - говорят обычно, - разве человек – не венец природы? Разве может что-либо превзойти его? –Конечно, нет. Машины – это только железки…Человека можно заменить только частично, да и то не везде, и не всегда… Иначе и быть не может…»
Иллюзия антропоцентризма, когда человек представляется центром Вселенной, качественно от нее отличимым, когда отрицается его сходство с другими явлениями природы, когда весь мир получает осмысление и оправдание только в связи с персоной человека - заложена глубоко в нашей психике, и ее трудно преодолеть. Но приведем несколько примеров в пользу относительности привычных нам понятий.
Вот древность. Свободный человек использует раба, потому что он ему нужен. Но кажется недопустимой мысль, что рабу или рабочему в свою очередь нужен хозяин, чтобы вписаться и прокормиться в существующей системе.
Человек кормит корову на молоко и мясо. Она ему нужна – это понятно, но почему непонятно, что и корове нужен человек, который бы ее кормил и холил. Не только зайцы нужны волкам, но и волки нужны зайцам для выживания их здорового рода. Но тоже самое происходит и в отношениях человека и машины. Человеку нужна машина, но и машине нужен человек, ибо без работы на него, она просто не была бы создана и не существовала.
Конечно, пока еще нет машины умнее и универсальней человека, но ведь когда-то не было и самого разумного человека. Все меняется, а опыт развития техники показывает, что нет ни одной функции человека в производстве, которую на какой-то стадии не смогла бы смоделировать машина. И вспомним, что человек всегда относился недоверчиво к собственным творениям. С каким изумлением смотрели древние люди на только что изобретенную водяную мельницу, с каким недоверием относился человек прошлого века даже к паровозу: «Все понятно, как едет, неясно только, куда запрягают лошадь.» Время создания первых, паровых машин, самостоятельно выполнявших простую физическую работу – время первой промышленной революции было наполнено паническими слухами о «сатанинских машинах, заполонивших землю», «чудовищах, загадивших небо своим дымным смрадом»м и т.п.. Бунты и разрушения первых фабрик.. Конечно, это были только страхи невежественных людей, которые потом, сжившись, даже машины полюбили, хотя те иногда и калечили зазевавшегося «творца». Тем не менее и в этих первых страхах людей было верное зерно, которое может в полной мере реализоваться в эпоху нынешней второй промышленной, вернее, информационной революции, когда машины кроме сильного тела получат и неизмеримо более мощный мозг. На этом этапе машин, действительно, следует опасаться. Первые машины были сильны, но просты и легко поддавались контролю и управлению. Сегодняшняя и еще больше – будущая техника потому и будет вводиться в производство, что «умнее человека» и в силу этого будет почти неподвластна человеческому оперативному управлению. Мы ведь уже сегодня не знаем и не понимаем, как конкретно информационные машины решают заданные им задачи и что конкретно творится в их глубинах…Мало того, уже сегодня появились (правда, пока не самопроизвольно), враждебные человеку информационные существа -вирусы.(добавление 2006г.) А ведь страшным, одушевленным и враждебным кажется только неизвестность! Когда любая ошибка и сбой в программе может привести к страшным результатам , вплоть до выхода машин из-под контроля. В этой связи прислушаемся к мнению ак. Сахарова в его брошюре «О мирном сосуществовании, прогрессе и интеллектуальной свободе»: «Соблазнительное, беспрецедентное могущество, которое дает человечеству – или еще хуже того, той или иной группировке разделенного человечества – использование мудрых советов будущих интеллектуальных помощников – искусственных «думающих» автоматов может обернуться, как подчеркивает Винер, роковой ловушкой: советы могут оказаться непостижимо коварными, преследующими не человеческие цели, а решения абстрактных, не предусмотрено трансформировавшихся в искусственном мозгу задач. Такая опасность станет вполне реальной через несколько десятилетий, если человеческие мощности, и в первую очередь свобода мысли не будут подкреплены в этот период, если не будет преодолена разобщенность…»
Собственно, в этой цитате уже высказано то, о чем мне следовало сказать, но свое письмо попытаюсь окончить собственными силами.
Говорят, что человек всегда будет последней и незаменимой инстанцией в любой работе. Что полное познание человека невозможно ибо в нем – микрокосм, целая Вселенная, и всей бесконечности времени не хватит, чтобы изучить хотя бы одного человека.
Но ведь и одну лошадь нельзя смоделировать полностью, а ведь вытеснили ее автомобиль из транспорта. Да что говорить? Полностью повторить нельзя даже простой кирпич, но это не повод считать его незаменимым в производстве. Технический прогресс моделирует только нужные для производства свойства, абстрагируясь от остального бесконечного разнообразия черт и качеств в любом предмете… И неужели Вы думаете, что производству нужен полный человек во всем его разнообразии? Со всей его тоской по свободе и разболтанностью в поведении? Со слабым здоровьем и капризной техникой безопасности? Да полноте, Вы ошибаетесь. Если бы производство занимало «полного человека» и нуждалось именно в нем, то не было бы никакой проблемы неудовлетворенности трудом, никакого отчуждения, иных проблем, сотрясащих род людской. Давно был бы непрерывный коммунизм и машины были бы не нужны – рожай только побольше нормальных детей, чтобы они в охотку на всех и за всех вкалывали. Нет, производству нужны только ограниченные функции, а смоделировать машиной любую из них вполне можно - это опыт доказывает.
Говорят, что человека нельзя исключить из производства как заказчика и потребителя продукции. Вот это верно, но совсем не означает необходимости обязательного участия человека в работе. Машинам достаточно просто выходить самим с запросами на человеческий стихийный рынок и планировать производство. Еще много есть возражений на так предвидимый итог технического прогресса, я их все не припомню, но ни одно из них в моей голове критики не выдерживало… конечно, убеждайтесь и пробуйте сами.
Я же только попытаюсь описать собственные представления о странном и неизбежном будущем мире.
Если бы я был фантастом, то не пожалел бы ярких слов и красок, описывая мир осуществленного всеобщего свободного коммунизма. В этом я, может, превзошел бы утопистов и мечтателей всех времен и народов. Рассказал бы, как постепенно укорачивается обязательный рабочий день, заменяясь творческим и радостным трудом в свободное время. Я рассказал бы, как постепенно растет жизненный уровень всех людей и дешевеют товары. Рассказал бы как модернизируется, вернее, автоматизируется государственная служба, на всех уровнях, начиная с коммунальных служб и почты, кончая такими высшими функциями как беспристрастные, гласные и гуманные суды…и правительственные органы, которые в своих решениях опираются на беспрерывное изучение мнений людей, выраженных через опросы и референдумы. Я описал бы, как освобожденные от обременительного человеческого присутствия, фабрики и заводы уходят в свою естественную среду – под землю, освобождая ее поверхность для цветов и деревьев, для сада Эдема или Академии - этой естественной среды людей. И как люди расцветают, избавившись от ежедневной каторги обязательной, механической или канцелярской работы. Как ими, освобожденными от мыслей о деньгах, овладевает дух рыцарства и соперничества в спорте и искусстве, в науках и свободных исследованиях. Как развились способности и интерес людей к мирам и очень далеким, и очень близким, и как сказочно чутко улавливает запросы этих людей, даже итоги их игр и соревнований –прямо «по щучьему велению, моему хотению» - будущая материальная база, общие подземные заводы, в считанные часы выполняющие не только все людские запросы в качестве добрых гномов и эльфов, но и проводящие все более глубокие исследования и эксперименты, которые ставит человечество перед миром в своей неизбывной жажде владеть им. Я бы сказал, что в будущем люди непременно станут гуманнее и добрее друг к другу, ибо только тогда, когда из правительства уйдет последний человек с его пристрастиями, оно станет совершенно объективным и будет представлять все группы людей, весь народ во всем его разнообразии. Только тогда, при «правлении машин», осуществится настоящее коммунистическое самоуправление и каждый человек вместе с остальными будет управлять всеми, только тогда люди получат возможность строить все свои взаимоотношения на разумной, справедливой основе…
Многое еще можно рассказывать о замечательно светлом будущем, но я не фантаст и способен лишь на краткий перечень будущих возможностей. Стоп! Почему я говорю лишь о возможностях, а не о неизбежности этого светлого мира? Потому что возможны и иные, мрачные варианты, если у людей не хватит мудрости и самоотверженности для их предотвращения
Это понятие пришло из фантастической пьесы К.Чапека «РУМ», созданной в годы роста в Германии гитлеризма с его идеологией якобы научного расизма. Описанная в пьесе история принципиально похожа на реальную историю возникновения рабовладения, превращения людей в «говорящие орудия», но описывает будущее. Ученые в пьесе Чапека открывают тайны строения живого тела и получают возможность создания искусственных «роботов» по свой воле или на заказ. Поставленное в серию, это изобретение наводняет мир новыми биоавтоматами, которые отличаются от людей только отсутствием недостатков и всего излишнего в производстве. Однако действует и неизбежная случайность: один из ученых в порядке эксперимента создает роботов, желающих жить и любить… Воздействие этих «опытных экземпляров» на остальную роботную массу привело к их восстанию и уничтожению вырождающегося человечества, В финале роботы-победители ничем не отличаются от обычных людей (кроме факта своего искусственного происхождения) – вплоть до любви. Этот финал немного оптимизирует мрачную перспективу гибели человечества от своих порождений -ведь главное - дух человечества в роботах выживает. Перечитывая сегодня эту пьесу, удивляешься ее актуальности спустя полвека после создания. Предупреждения Винера и Сахарова говорят об этом определенно. Конечно, прекрасно иметь заботливые и угодливые заводы, но достаточно одного сбоя целевой функции, как все эти заводы начнут работать совсем на иную цель, например, на завоевание космоса, оставив людей на вымирание или на исполнение подсобных для освоения космоса функций – да еще испытывать от этого психологическое счастье. В один момент разбалованное изобилием человечество может быть просто уничтожено неустойчивостью работы своей материальной базы. Даже нейтральный и ничего не принимающий космос может сыграть с человечеством страшную игру в поддавки и достижение счастья.
Смотрите на мир внимательнее и перестаньте играть с собой в сладкие иллюзии. Не надо уверять себя, что мы еще ничего не знаем.. Кое о чем мы уже догадываемся и к предупреждению опасности надо готовиться уже сейчас. Мир полон предупреждений, что производственный механизм, через головы выборных правительств управляющий человеческими делами, существует уже давно. Конечно, тут нет речи о каком-либо злом умысле «думающих машин». Нет, думающими звеньями в этом механизме являются сами люди, а решения этого аппарата объясняются безликой государственной или производственной необходимостью, не зависящей, мол, от воли людей. Так была объявлена необходимостью страшная коллективизация России перед сталинскими пятилетками или еще худшее начало мировой войны для созревшей гитлеровской машины, да и бойня во Вьетнаме для «военно-промышленного комплекса» США- была того же сорта. Мы - материалисты и не привыкли искать за конкретными действиями чье-то «одушевленное зло». Но нельзя закрывать глаза и на вторую часть истины: мы не только овладеваем миром с помощью машин, но и попадаем в зависимость от навязанных ими стереотипов мышления.. Официально проповедуемые нормы «служения долгу», резоны общественной необходимости и пользы, жертв ради будущего и т.д. - примеры психологической обработки, которой в целях производства подвергают государства свои «говорящие орудия» И все средства информации, работающие за деньги, часто причастны к этому.
Спор «разумного эгоиста», проповедующего счастье в принудительно-необходимой работе и сумевшего, кастрировав себя , отбросить прирожденную коммунистическую наклонность к анархии и свободе - и «идеалиста», интуитивно отрицающего подневольность труда и мечтающего о свободе – этот спор не абстрактен, как казалось мне в начале. Это спор между винтиками гигантского производственного организма - Капиталом и еще мечтающем о природной свободе человечеством. От того, кто победит в этом споре, зависит светлые или мрачные тона, в которые будет окрашено наше будущее. Спор этот, именуемый иной раз классовой борьбой, идет долгие века человеческой цивилизации, с той поры, как только зародилось рабовладение, а потом и иные его формы. Так, великие буржуазные революции, были не только победой производства над остатками свободы и коммунизма аристократов, но победой бунтующего человечества против самого бесчеловечного производства, основанного на труде рабов и крепостных. Превратив и аристократов в наемных работников, буржуазная революция приравняла и освободила всех, пусть частично, на внерабочее время, но разве это не шаг вперед? Теперь за исключением 8 часов в день, все люди не наемные рабы-орудия, а свободные граждане, пользующиеся плодами покорного потребителю рынка. Разве это не человеческая победа?
И сегодня борьба с апологетами принудительной работы продолжается в ходе забастовок и борьбы за демократию. Забастовочная борьба за повышение стоимости рабочей силы, уменьшение рабочего дня и улучшение условий труда – прямо давит на производственный комплекс, вынуждая его ускорять технический прогресс и тем самым снижать потребное ему количество принудительного человеческого труда…
Борьба за демократию, гласность и подотчетность власти людям –это тоже борьба с надчеловеческим механизмом, от исхода которой зависит мрачные прогнозы Чапека и Винера и главный вопрос: построится ли человечество в колонны фашиствующих автоматов на службе «военно-промышленного комплекса» или осуществятся мечты Маркса о строе естественного натурализма-«свободного коммунизма» свободных людей. Осуществится ли мечта Платона о кастовом коммунистическом государстве, где каждый исполняет свою природную функцию: машинам –машинное, животным –животное, людям – разумное, свободное? Или мир станет лишь ареной агрессивного роста машин?.
До сих пор свободное человечество живо. Усилиями и жертвами бунтарей-мечтателей, борцов с подневольным трудом с одной стороны и тяжким трудом массы разумных эгоистов с другой, оно одерживало одну техническую победу за другой и сейчас находится на прямой дороге к свободе и коммунизму. Эти победы не были поражениями самого Производства. Напротив, оно росло и развивалось в ходе технического прогресса и не будет враждебно людям, и не уподобится фашистским фабрикам смерти, если свободные люди сами не ослабят своего внимания и контроля. Для этого мы должны понимать мир, в котором живем и меру ответственности за жизнь будущих поколений, даже если это грозит собственной карьере в иерархии винтиков. Поэтому мы прежде всего – за идеалистов, меняющих мир в человеческую сторону.
Конечно, человек сегодня неизбежно работает за деньги, является частью производства и его научно-технического прогресса и уже потому он участник продвижения человечества к свободному от наемничества и товарных отношений неизбежному будущему. И потому «Да здравствует наука и технический прогресс!» Но перед человечеством стояли и будут стоять всегда грозные, даже гибельные опасности, справиться с которыми люди смогут только свято и неустанно отстаивая принципы демократии. И потому «Да здравствует демократия! Лишь наука и демократия сделают возможным в будущем свободный коммунизм!
Август 1968 года