Почти все наши еженедельные пикеты на Пушкинской обыкновенны. Под выцветшими лозунгами протеста против преступной войны в Чечне, против терроризма и насилия властей за 7 лет еженедельного стояния они стали для москвичей обыденными и почти столь же старыми, как недалекие православные храмы, под сенью которых не годами, а веками безвозбранно процветал российский деспотизм и насилие при редких интеллигентских протестах.
В нашей памяти эпитетом «необычности», как правило, помечаются лишь те пикеты, которые власть пытается мягко или пожестче разогнать - перемещая в другие места Москвы, «не рекомендуя» или просто «не соглашаясь» Как целая эпоха помнятся два весенних месяца 2004 года, когда в связи с выборами Путина префектура «не разрешала», что привело к постоянному приходу на традиционное место пикета в два раза большего количества журналистов и правозащитников, как свидетелей возобновления в путинской России запрета пикетов и демонстраций. Никто, конечно, не знает, о чем думают власти ( мы знаем только, что к нашим обращениям они не прислушиваются), но о своем имидже на Западе они иногда заботятся. Примерно так, как по сказке Салтыкова-Щедрина опасался генерал Топтыгин стрекотания болтливых соек в пору своего губернаторства в лесу: «Нет, Вы слышали? Наш-то, совсем и не герой, а так...Вместо настоящих кровопролитиев обыкновенного чижика съел....И не Чечню задавил , и даже не Беслан сжег, а, тьфу, простой пикет на Пушкинской разогнал...»...
Вот и в прошлый пикет 8 марта случилось что-то подобное, хотя сам главный Топтыгин, наверняка и не совсем в том виноват...
Просто услышав , что в этот день исполняется вторая годовщина со дня убийства Масхадова и потому, возможно, участники пикета захотят публично отметить его память, наше московское начальство почему-то решило , что это будет неприятно более высокому начальству и чтобы угодить, решило нас подзапретить или «подрегулировать». Придя в этот день на свое обычное место, мы увидели его глухо огороженнным, как это делается теперь на оппозиционных митингах, и много милиции на «пропуске участников». Они требовали показывать плакаты, настаивая на «необходимости их соответствия заявленным целям пикета». Наше удивление незаконностью таких требований и невозможностью исполнения милицией роли политических цензоров, они отметали ссылкой на приказ своего начальства о том , чтобы не было никаких слов о Масхадове....Как всегда в таких случаях , препирательства были неуместны. Важно было понять, получено ли от начальства приказание «разогнать» и «не допустить» или дело ограничится уговорами «добровольно разойтись» (чтобы не огорчить начальство). Добровольно уходить мы не собирались, имея на руках официальное разрешение и потому простояли за изгородью положенные нам полтора часа под периодически возобновляющимися уговорами, между телефонными переговорами милиции с каким-то неведомым начальством.. Один из милицейских подполковников вырвал у одного из нас плакат с требованием «Найти заказчиков убийства Анны Политковской»( как не соответствующей теме пикета), забрал в милицию его владельца и попытался вырвать планшет с подписями москвичей к властям под обращением с требованием выдачи родственникам тела убитого Масхадова. Была еще проведена рядом с нами манифестация команды неких «возмущенных молодогвардейцев» со скандированием уродских слов «Лучше женщин поздравлять, чем о трупе вспоминать!» и картинным разбрасыванием аналогичных листовок , причем милиция очень показательно заламывала им руки и тащила в отделение.Но уже после окончания пикета двух организаторов пикета тоже забрали в милицию, очень вежливо и только «поговорить» Проведенный в отделении почти час прошел в бестолковых препирательствах милицейских мелких начальников о том, кому из них предстоит писать протокол о совершеннном нами «административном нарушении» правил проведения пикета путем выставления на нем «нетематических плакатов...»..
Было очевидно, что каждому иих не хотелось составлять эту глупость, (а потом еще, возможно и таскаться с ней по судам, выслушивая язвительные нравоучения судей). Наконец, один из капитанов дал уломать сам себя и сел заносить в протокол наши паспортные данные. К счастью недолго, потому что прибежал его коллега и громко сообщил: «Все бросай, ничего не надо, все отменяется...» Это значило, что по телефону некое начальство сообщило, что никаких протоколов о нарушениях составлять не надо и нас надо «отпускать»..До «начальства» наконец, дошло, что будет, если протокол о цензурных функциях милиции и ее требованиях (убрать наши обращения к властям о розыске заказчиков убийства Политковской и просьбу о выдаче родственникам тела всемирно известного Масхадова) станет официальным документом и будет разглашен прессой по всей Европе и миру...
Видели бы Вы, с какой радостью «наш» капитан стал рвать только что выписываемую им бумагу, возвращать наши документы и повторять: «Все, идите, вы свободны». Наша Лена даже удивленно спросила: «Значит. Ваше начальство все же вспомнило о законе?!» И получила от капитана уже совершенно наш, свойский ответ: «Да нет, они просто о здравом смысле вспомнили...» Вот вам и раз... Есть же свои, понимающие люди в милиции. Да создается впечатление, что они все там такие.... С такой же радостью на выходе из отделения эту весть подтвердил наш куратор из ФСБ, «пасший нас на самом пикете»: ; «Документы Вам вернули? -Ну и хорошо... Нет, нет, Вы свободны... Счастливого пути!» Боже мой, сколько у людей радости от нашего освобождения от начальственной глупости и сколько лично хорошего к нам отношения....» Хотя, конечно . никаких единомышленников среди милиционеров и ФСБ у нас нет, а молодые карьерные щенки из «молодогвардейцев» продолжали тявкать на нас прямо здесь на выходе из родной им милиции, И все же умных и хороших людей много больше. И как ни странно, это общее ощущение начальственной глупости очень нас роднит и успокаивает. И даже если милицейским капитанам придется писать на нас протоколы, а нам - писать на них жалобы в прокуратуру и суды за незаконность цензуры и задержание, всем нам понятно, что это будут документы не против пикетчиков и милиционеров, а именно вынужденные бумаги в поисках разума и доброй воли...
Но вот прошла еще неделя, в префектуре получено очередное «разрешение»,но в душе тревога: кто знает, что может придти в голову «начальству» и на этот раз?
Слава Богу, металлических ограждений теперь нет и милиции много меньше. Но обязанность «уговаривать нас» с них не снята:. «Сам начальник ГУВД нас обязал следить, чтобы никакого Масхадова и Политковской». Но,правда, теперь подполковниеов нет и никто плакаты не рвет...Довольно скоро милицейская кампания отходит от нас через тротуар на свое привычное место у Тверской и со временем тихо тает... Да, они честно «старались, как могли...ну не получилось, это как всегда». Долго к ним подходила и мирно беседовала с ними раздающая прохожим «информашки» о потерях на Кавказе наша Нина Семеновна, старая фронтовичка с орденскими планками, с доброй улыбкой и восстановленным плакатом об Анне Политковской.. Стало понятно, что сегодня нас ожидает самый обычнй пикет в потоке обычно спещащих и уже привыкших к нам москвичей. Их привычные на ходу реплики: «Делать Вам нечего! Все равно, ничего не добьетесь! Войны уже давно нет» в наших ответах практически не нуждаются и спешащего московского хода не задерживают... Хотя конечно, мы рады любому вниманию прохожих, даже негативному, потому что у каждого у нас есть что сказать что возразить или развить. Конечно, мы уже давно знаем друг друга и имеем много тем для общения об увиденном или продуманном , но когда рядом приостанавливается кто-то из прохожих и начинает внимательно читать твой или соседний плакат, он мгновенно обращает на себя твое благожелательное внимание и ты ждешь от него вопросов или даже возражений, ждешь начала гражданского диалога... И такое случается... Не так часто, как хотелось бы, но мы рады и редким и даже бывает, дурным разговорам...
Вот завязывается ,к сожалению, частый «разговор о евреях, которые всем командуют и на которых, им видно, и «вы работаете». Обычно он нами гасится , как непрофильный, но, вот попадая на слух к Мише К,(нашему ярому спорщику), он громко вспыхиваеет,ибо Миша сразу объявляет, что он еврей и с энтузиазмом интересуется, почему не в мире, а именно в России евреи всех поработили, а он вот ничего такого не знает и никак не чувствует русской слабости, К такой прямой аргументации оппонент не готов и начинает уходить, ссылась на время... Но к его несчастью им интересуеться редкий гость нашего пикета , знаменитый диссидентский автор Альбрехт, эмигрировавший в США еще в 80-е годы и ныне приехавший на время из Вашингтона..... « Нет, нет, меня очень интересует Ваша аргументация»- пробует Альбрехт остановить уже убегающего от Миши оппонента евреев и спешит за ним вплоть до светофорного перехода где тому удалось -таки оторваться ... Но не следует думать, что «оппонент» был совсем испуган «нашим еврейским засильем»- Нет, меньше чем через час он снова появился перед Мишей, чтобы сообщить ему какое-то придуманное соображение и разговор их был уже не столько ярок и громок, но думаю, был более полезен... Кстати, среди нас есть не только Миша , но много других интересных спорщиков. В их числе я отношу себя к типу ниже среднего, но не сильно этого стесняюсь.. Ибо и мои слова о совести до кого-то добром доходят . Просто я верю тютческим словам: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...» Нам только надо стараться и надеяться...
Ерез полтора часа, к 7 часам вечера, пикет свернул плакаты и разошелся . Работа рядового пикета 7 года четвергового стояния перед гражданами в этот день завершилась...
В.Сокирко 15.03.07г.